Cодержание

В 1924 г. произошло эпохальное для Центральной Азии событие - национально-государственное размежевание и создание национальных советских республик в соответствии с национально-территориальным принципом, взятым большевиками за основу при создании мнимо независимых государственностей. Приступая к размежеванию, большевистская власть попыталась дать ему идеологическое обоснование. М. Немченко в агитационной работе 20-х годов писал: «Происшедшая в странах Средней Азии революция не изменила созданных предшествующими историческими событиями и российским империализмом границ и происходила в пределах сложившихся уже и впитавших разнородные национальные элементы политических образований. Эти искусственные границы, разделявшие народы Средней Азии, послужили тому, что, несмотря, на предпринятые революционными пролетариями шаги к урегулированию национальных вопросов, последние, оставшись неразрешенными, тормозили культурно-национальное и экономическое развитие республики» [1, с.27].

Данная статья основана на новых методологических концепциях, утвердившихся в исторической науке относительно недавно, но уже получивших широкое признание в научной среде. В данном случае используется  концепция «полжительнй деятельнсти», предложенная известным американским ученым Т.Мартином. Сущность концепции заключается в признании «положительной деятельнсти» в отношении этносов  в СССР до «большого скачка». Особенно в положительном  ракурсе автор оценивает образование национальных республик, результаты культурной революции, политики коренизации, позволившие уменьшить дисбаланс в социально-культурном уровне отдельных национальных республик. По выражению Т.Мартина, СССР представлял собой «Империю аффирмативных акций» - государство, в котором был осуществлен эксперимент масштабного спонсирования этничности, начиная от научных разработок и этнического картографирования, системы переписного и документального учета вплоть до системы государственного устройства и официальной идеологии «дружбы народов» [2, c.12].

Советская историография также долгое время подавала этот акт большевиков исключительно как прогрессивный в деле «консолидации советских наций Средней Азии и ликвидации их политической, экономической и культурной отсталости» [3, c.80]. Между тем западные аналитики не были столь однозначны в оценке национально-государственной демаркации границ в регионе, поскольку отправной точкой для своего анализа они брали цели большевиков. Западногерманский буржуазный идеолог, известный специалист по Центральной Азии, Б. Хаит расценивал акт размежевания как результат стремления Советского правительства к расчленению так называемой тюркской нации. По его словам, Советское правительство, стремясь отделить друг от друга эти племена, совершило «неслыханный эксперимент, заключавшийся в том, чтобы образовать «нации» из племен». «И далее: «Советы пропагандировали понятия соответствующие размежеванию, как «узбекская нация», «казахский язык», «история Туркменистана», «киргизские народные обычаи», «таджикская национальная культура», «каракалпакская литература», «национальные правительства» [4,c.233]. Идеалом же тюркизма, по его мнению, является единая тюркская нация, когда «все тюркские племена должны объединяться под эгидой единой тюркской нации [5,c.21]. Другой политолог А. Бенигсен писал: «Решение Москвы раздробить целостность туркестанской уммы встретило на местах сильную оппозицию мусульманских элит, с полным основанием полагавших в этом попытку политики «разделяй и властвуй» [6,c.42]. Действительно большевики усматривали большую угрозу своему режиму в утверждавшейся в 1920-е годы в Туркестане и Казахстане идеологии панисламизма и пантюркизма, имевшими большую притягательную силу и реальные факты материализации в виде Туркистон Мухторияти и лозунга «тюркской республики», претворявшимся Т. Рыскуловым в Туркестанской АССР.

Г. Барыбаева выделяет при анализе евро-американской историографии в качестве решающего фактора «в цепи стратегических установок коммунистического режима» - искусственное «ускорение процессов этногенеза». «Парадоксальность ситуации заключается в том, - пишет она, - что, подспудно ориентируясь на унитарную государственность, в официальной политике партия пошла на беспрецедентный акт строительства империи на основах федерализма советского типа» [7,c.74]. В Центральной Азии эта амбивалентность политики большевиков имела важное значение, поскольку из всех территорий СССР, за исключением Кавказа и Поволжья, фактору исламской консолидации необходимо было противопоставить идеи нации, сначала в этническом контексте (коренная нация), а затем в государственном (советский народ), тем самым, изолировав советских мусульман от мировой исламской общины.

Именно поэтому «Москва не допустила ни создания Центрально-Азиатской Федерации, ни требуемого казахскими партийными деятелями вступления Казахстана в созданный в марте 1923 г. Центрально-Азиатский Экономический Совет. Усилия центральных властей помешать объединению региона дошли до того, что до сих пор в официальной русской терминологии Казахстан не входит в Центральную Азию. Определение «Центральная Азия» ограничивается четырьмя республиками: Узбекистан, Туркменистан, Киргизия и Таджикистан [7,c.76].

В стремлении к ускорению консолидационных процессов нациогенеза в Центральной Азии cоветское правительство также усматривало цель разрушения родоплеменных связей, трайбализма, не совместимого, по их мнению, с социалистическим обществом с его идеями «дружбы народов». По западным оценкам: «Был приведен в действие универсальный рецепт империалистической стратегии: Российская политика в Центральной Азии была нацелена на балканизацию тюрок в той же манере, что британская и американская политика достигла в Латинской Америке в XIXвеке, а Франция и Британия осуществили в Черной Африке и на арабских землях» [7,c.79].

Создание для центральноазиатских народов собственных национальных республик решало автоматически вопрос о национальных автономиях. Местные этносы получали советскую автономию в национально-территориальной форме, поэтому исключалась буржуазная автономия на основе тюркской и исламской консолидации. «Первым исчерпывающим практическим шагом по осуществлению «национальной политики» было так называемое национальное размежевание 1924 года, - отмечает Дж. Уиллер, - которое закончилось территориальным разделением бывших генерал-губернаторств Степного края и Туркестана, наряду с бывшими государствами Бухары и Хивы, на пять существующих республик. Каждая из них была наделена гарантиями суверенного национального государства, но в реальности оставалась без таковых» [7,c.78].

Г.Б. Барыбаева также приводит фактор «оптимизации бюрократического аппарата, несшего на себе основную нагрузку по надзору над территориями» [7,c.78]. По нашему мнению, это мало убедительный аргумент, поскольку большая оптимизация бюрократического аппарата имела бы место при сохранении крупных автономных единиц (Туркестанской АССР, Закавказской федерации). Для большевиков вопросы экономии государственных расходов на управленческий аппарат всегда отступали перед идеологическими вопросами, имеющими первостепенное значение. Поэтому более основательны аргументы в пользу максимы «разделяй и властвуй», использовавшейся имперскими властями в разные исторические периоды.

Однако указанный универсальный принцип имел эффект бумеранга. На этот счет Барыбаева разъясняет: «Евро-американская историография констатирует факт того, что Советы не достигли своей главной цели – перманентной, хотя и скрытой внутриколониальной междоусобицы. «Русские не получили желаемого эффекта, поскольку новые нации хотя и появились, но их национальные чувства оказались направленными не столько друг против друга, сколько против русских» [7,c.82]. В период Советского Союза русофобские тенденции в Центральной Азии могли проявляться только на бытовом уровне как скрытое сопротивление навязываемой модели «старшего брата», но в тоже время межнациональные трения возникли между новыми советскими республиками как на бытовом (здесь они были и при царской империи), так и на межреспубликанском уровнях (в основном по поводу определения границ и соблюдения этнокультурных прав населения, искусственно оторванного в результате размежевания от своего основного этноса).

Американский исследователь Терри Мартин с иных позиций рассматривает процесс национально-территориального размежевания. По его мнению, Ленин и Сталин рассуждали следующим образом. Предоставив нациям определенные формы государственности, советское государство сможет расколоть надклассовый национальный альянс, который имеет  своей целью получение государственности. Таким образом, произойдет классовое размежевание, что и позволит советскому правительству привлечь на свою сторону пролетариат и крестьянство, которое поддержит его социалистическую программу [2,c.15].

Стратегия  большевиков состояла в том, чтобы захватить лидерство над казавшимся теперь неизбежным процессом деколонизации и осуществить его таким образом, чтобы сохранить территориальную целостность старой Российском империи и обеспечить строительство нового централизованного, социалистического государства.  А конечным результатом стало появление Империи положительной деятельности, нацеленной на борьбу с национализмом путем создания того, что получило наименование «формы национальной государственности» [2,c.13].  

Какие бы цели не преследовала Советская власть, насильственно проведя национально-государственное размежевание в Центральной Азии, по нашему мнению, нельзя однозначно оценивать его только в отрицательном свете. Большевики не «изобрели» здесь отдельные нации, а существенно ускорили процессы консолидации и сложения наций, протекающие в регионе. Они сформировали у среднеазиатских этносов понятие о национально-территориальной идентичности, в самосознании этносов появились элементы «национальной гордости» в противовес «тюркской гордости» за достижения в области развития литературы, профессионального искусства. Политизировав этничность, большевики тем самым способствовали развитию этнокультурной составляющей новых «коренных» наций – сложению общенациональных литературных языков, созданию театра, кинематографа, появлению новых жанров в литературе, изобразительном искусстве, музыке. К отрицательным последствиям административно-территориальной реформы можно отнести противоречия между республиками по поводу установления границ, а также развенчание идеологии «тюркского единства» народов Центральной Азии, который на протяжении многих веков всегда выступал единым субконтинентальным комплексом в процессах этногенеза, и в культурологическом измерении» [7,c.84].

Список использованной литературы:

1. Немченко М. Национальное размежевание Средней Азии. –  М.: Изд-во литиздата НКВД, 1925. –  28 с.

2. Мартин Т.  Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР. 1923-1939. – Москва: Российская политическая энциклопедия Фонд «Президентский центр Б.Н.Ельцина», 2011. – 855с.

3. Якубовская С.И. Развитие СССР как союзного государства. 1922-1936 гг. –  М.: Наука, 1972. –  225 с.

4. Hayit B. Turkistan im XX. Jahrhundert. – Darmstadt, 1956. –  406s.

5. Мустафаев А.Х. Национальные отношения в СССР в трудах советских авторов: (Критический анализ националистических концепций). –  Баку: Элм, 1990. –  210 с.

6.БенигсенА. Мусульмане в СССР. –  Paris, 1983. – 88с.

7.Барыбаева Г. 147 Барыбаева Г.Б. Центральная Азия и советизм: концептуальный поиск евро-американской историографии.  –  Алматы: Дайк-Пресс, 2005. –  484 с.

References

1. Nemchenko M. Nacional'noe razmezhevanie Srednej Azii. – M.: Izd-vo litizdata NKVD, 1925. – 28 s.

2. Martin T. Imperiya «polozhitel'noy deyatel'nosti». Natsii i natsionalizm v SSSR. 1923-1939. – Moskva:Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya Fond «Prezidentskiy tsentr B.N.Yel'tsina», 2011. – 855s.

3. Yakubovskaya S.I. Razvitie SSSR kak soyuznogo gosudarstva. 1922-1936 gg. – M.: Nauka, 1972. –  225 s.

4. Hayit B. Turkistan im XX. Jahrhundert. – Darmstadt, 1956. – 406 s.

5. Mustafaev A.H. Nacional'nye otnosheniya v SSSR v trudah sovetskih avtorov: (Kriticheskij analiz nacionalisticheskih koncepcij).  –  Baku: EHlm, 1990. –  210 s.

 6. Benigsen A. Musul'mane v SSSR. – Paris, 1983. – 88 s.

 7. Barybaeva G.B. Central'naya Aziya i sovetizm: konceptual'nyj poisk evro-amerikanskoj istoriografii. –  Almaty: Dajk-Press, 2005. –  484 s.

 А.А. Кульшанова,

Т. Жүргенов атындағы Қазақ Ұлттық Өнер академиясының профессоры, т.ғ.к.

Қазақстан, Алматы   E-mail: armankulshanova@mail.ru

М.Д.  Шаймерденова,

Т. Жүргенов атындағы Қазақ Ұлттық Өнер академиясының профессоры, т.ғ.к.

E-mail:mena_MS@mail.ru

<b>Қазақстан мен Орталық Азияның ұлттық-аумақтық делимитациясы:мәселелер, дискурстар, пікірлер</b>

Түйін

  Мақалада авторлар ұлттық-мемлекеттік делимитация процесі мен ұлттық кеңестік республикаларды құру процесі кезіндегі  еуропалық және американдық тарихшылардың да түрлі  зерттеу тәсілдерін зерттейді. <br />
Бұл мәселенің тарихи маңызы зор, республикалардың пайда болудың түрлі алғышарттарын қамтиды. Мақалада авторлар осы үдерістің мәнін және оның салдарын, ерекшеліктерін ашып көрсетеді. Осы оқиғаларды зерттеуде  шетелдік концепциялар мен тәсілдерге көп көңіл бөлінеді.

Түйінді сөздер:  ұлт,мәдениет,саясат, этнос,Орталық Азия

A.A. Kulshanova

Candidate of Historical Sciences, Professor of the T. Zhurgenov Kazakh National Academy of Arts

E-mail:armankulshanova@mail.ru

Almaty, Kazakhstan

M.D.Shaimerdenova

Candidate of Historical Sciences, Professor of the T. Zhurgenov Kazakh National Academy of Arts

E-mail:mena_MS@mail.ru

Almaty, Kazakhstan

National-Territorial Delimitation of Kazakhstan and Central Asia: Problems, Discourses, Opinions

Summary

 In this article the authors explore various approaches (including the approaches of European and American historians) on the process of national-state delimitation and the establishment of national Soviet republics. This problem has a deep history, and various prerequisites for occurrence. In the article the authors reveal the essence of this process and its consequences, features. Great attention is paid to foreign concepts and approaches in explaining these events.

Keywords: nation, culture, politics, ethnos, Central, Asia. 

<b>Keywords: </b>nation, culture, policy, ethnos, Central Asia