Законодательные материалы важны для изучения истории казахского народа, так как они помогают проследить и понять суть официальной политики русского правительства, проводимой на территории Казахстана. Суть любой колонизации, в конечном счете, сводится к захвату новых территорий, освоению свободных участков земли, пригодных для переселения и обработки, рынков сбыта и источников сырья. Поэтому в процессе присоединения Казахстана к России на первый план царские власти ставили именно эти задачи, и вопрос о земле занимал одно из центральных мест в хозяйственно-экономической политике царского самодержавия.

Именно земельный вопрос наглядно и открыто раскрывает суть колонизаторской политики, проводимой официальными властями на территории Казахстана. Среди правящих кругов царской России не было единого мнения по поводу решения земельного вопроса в Казахстане. Одни считали, что в Казахстане проживают кочевники-скотоводы, для которых не существует земельного вопроса, а, следовательно, можно свободно распоряжаться этими землями. Другие, говорили о непригодности пустынных земель Казахстана для развития земледелия и хлебопашества, и поэтому их необходимо было по-возможности приспособить для нужд империи. Но никто не учитывал того, что для кочевников земля являлась главным источником существования, никто и думать не хотел об интересах местного населения. Поэтому в земельном вопросе главная задача сводилась к освоению и присоединению новых земель, переселению на нее русских крестьян и казаков, получение максимум прибыли от ее эксплуатации. «Вопрос стоял о порабощении народа и приспособлении проблемы землепользования в крае к целям колониальной политики», - писал академик С.Зиманов [1, с.248].

С первых дней присоединения, смутно представляя себе специфику аграрных отношений в Казахстане, царское правительство стало проводить политику, направленную на ущемление прав местного населения в вопросах владения землей. Впервые вопрос о запрещении казахам пользоваться пастбищами и переходить на правый берег Яика был поставлен в инструкции, данной И.Кирилову в 1734 г. В ней было записано: «Ежели Абулхаир хан или другие киргиз-кайсацкие ханы и орды пожелают кочевать близ того города, то им назначить довольные места, где бы они могли постоянно кочевать и притом смотреть, дабы от тех орд своевольных на другую сторону Яика переходов не было» [2, с.323].

Большую помощь в освоении казахских земель оказывали казаки, которые явились социальной опорой русской колонизации и первыми переселенцами на территории Казахстана. Строительство военных крепостей и освоение близ лежащих земель ограничивали традиционные кочевья казахов. Все земли, расположенные вдоль пограничных линий, более 10 000 кв. км. (так называемая «десятиверстная полоса»), изымались из пользования казахов, издревле проживающие здесь казахские аулы подлежали выселению из этого района. Указом от 19 октября 1742 года «О запрещении кочевок киргизских родов близ Урала, Яицкого городка и крепостей» [3], запрещалось казахам переходить реку Яик, в случае не повиновения к ним могло быть применено оружие. В документе было указано: «Указом повелено, как киргиз-кайсацким ханам, султанам, так и всем вам, старшинам и народу, объявить, чтоб вы в получении сего ее императорского величества высочайшего указа близ крепости отнюдь не кочевали и через реку Яик нигде не переходили» [4, с.219]. Целый ряд законодательных актов 40-60-х годов XVIII века запрещал казахам пасти свой скот на землях между Уралом и Волгой, переходить на правый берег Иртыша, Тобола, Ишима, кочевать вдоль северного берега Каспийского моря. Так, по указу от 5 марта 1744 г. пойманных казахов следовало направлять в ссылку за нарушение закона [3]. Чтобы у казахов даже не было повода перегонять свой скот на правый берег, по указу 1747 г. «Об усилении гарнизона в Гурьев городке и о выжигании трав в окрестностях этого города для предосторожности от киргизцев» [3] производилось массовое осеннее выжигание степи по одну сторону реки. Эти законодательные акты послужили основой и толчком для дальнейшей земельной колонизации казахского края. Запрещение перехода объяснялось желанием не допустить столкновений с калмыками и не разжигания межнациональной вражды.

Царское правительство и в дальнейшем продолжало запрещение казахам выпаса скота в районе реки Яик, о чем свидетельствует рескрипт Елизаветы от 2 сентября 1756 года. Согласно данному документу казахам запрещалось перегонять свой скот на западную сторону Яика в зимнее время. 24 декабря 1757 года последовала грамота Елизаветы хану Нуралы, подтвердившая запрет казахам перегонять скот через Яик [3]. Аналогичный указ Коллегии иностранных дел от 6 марта 1755 г. [3] препятствовал казахам Среднего жуза переходить на «жилую сторону» Иртыша. Действие этих указов не распространялось на ханов и наиболее влиятельных казахов, которые получали право перегонять скот на правобережье Яика и Иртыша при условии передаче местной российской администрации аманатов на время пользования пастбищами. Предоставив казахской знати определенные привилегии, царские власти получали тем самым в их лице серьезную опору для проведения своей политики. Эти царские указы еще более обострили земельные отношения в данном регионе. Объективную оценку положения того времени дает директор Азиатского департамента К.К. Родофиникин, специально приезжавший в Оренбургский край для ознакомления с состоянием казахской степи. Он писал: «Теперь киргизы терпят, во-первых: от неумеренных плат, требуемых с них казаками за перепуск скота в зимнее время на внутреннюю сторону для тебеневки, - затем от различных неправильных притязаний линейных жителей на места, лежащих за Линиею. Но, кроме сего, им делаются разные притеснения в отношении к зимовкам, к добыванию соли из озер, в степи лежащих… Подобные стеснения встречают киргизы и в отношении к зимовкам близ линии. Известно, что внутри степей мало имеется приютов для скота в зимнее время. Те из киргизских родов, которые там кочуют, вынуждены бывают на зиму удалиться иногда на Сыр-Дарью и в другие отдаленные участки орды. Тем более важны для ордынцев, постоянно кочующих близ нашей линии, места по прилинейным рекам, где еще сохранился кой-где уже редкий в степи лес и камыш, доставляющий им приют от свирепствующих в зимнее время буранов, топливо от холодов и пищу для скота» [4, с.220].

Кроме отнятия земель, строительства крепостей, царское правительство поощряло заселение пустующих земель различными приезжими людьми. Об этом прямо говорится в указе от 9 октября 1762 года «О позволении селить отставных нижних чинов на Сибирской линии». В указе записано: «Вашему императорскому величеству Сенат всеподданнейше представляет, что и по рассуждению Сената, как на Сибирской линии на пустых местах, так и в других губерниях, где удобно, отставных драгун и солдат, по мнению Военной коллегии, селить надлежит; и для того их поселения, как на проход, так и на обселение в награждение денежным жалованием и провиантом довольствовать из Сибирских неположенных в штат доходов, равно как указами в Казанской губернии таковых отставных селить велено» [5, с.76].

Земельные вопросы постоянно находились в центре внимания царского правительства, и они нашли отражение в следующих законодательных материалах: «О состоянии дел в Оренбургской губернии» (1770 г.); «О не продаже пустопорожних земель в Оренбургской губернии» (1770 г.); «О переселении киргиз-кайсаков из дальних степей во внутренность России» (1788 г.); «О назначении земель калмыцкому и другим кочующим народам в губернии астраханской и Кавказской» (1806 г.); «О переходе киргиз на внутреннюю сторону Урала» (1808 г.); «Об отводе земли под кочевья киргиз Внутренней орды» (1828 г.); «О наделении землями войска уральского и киргиз Внутренней Букеевской орды» (1833 г.); «Об определении времени выжигания полей и степей в Оренбургском крае» (1850 г.); «О переселении кочующих на землях Уральского казачьего войска киргизов во Внутреннюю и Зауральскую орды» (1859 г.); «О праве киргиз переходить внутрь линии для найма в работы» (1867 г.); «О разграничении земли между уральским казачьим войском и букеевскими киргизами» (1871 г.); «О распределении долины левого берега реки Урал между казаками и зауральскими киргизами» (1871 г.) и т.д. [3]

Хотя запретительные меры и имели место в отношении кочевок казахов, но, тем не менее, в начальный период присоединения они всячески нарушались. В результате постоянных столкновений с властями и с соседними кочевыми народами казахи вплоть до середины XVIII века переходили на правый берег Иртыша и Яика. Но строительство новых линий военных укреплений создало непреодолимый барьер на пути казахов. В 1755 году Коллегия иностранных дел вообще предложила закрыть выход к внутренней территории, а позже было запрещено подходить к Иртышу ближе, чем на 10 верст. Подобная ситуация складывалось и вокруг Яика. Следовательно, земельный вопрос обострился еще больше, многие казахские роды вынуждены были откочевать на юг и искать другие пути выхода создавшейся ситуации. Такая политика царизма вызвала естественный протест возмущения со стороны казахского народа.

Царские власти широким фронтом продолжали осуществлять меры по упрочению своих позиций в степи, всячески стремясь оттеснить казахские кочевья от создаваемых линий военных укреплений и строящихся на них крепостей, которые уже к началу 50-х годов XVIII века полукольцом охватили казахские земли от берегов Каспийского моря до верховьев Иртыша. Строительство на территории Казахстана линий военных укреплений вело к потере больших земельных массивов. Нерешенность земельного вопроса приводила к дальнейшему обострению земельных отношений, запрещению царскими властями перехода скотоводов на внутреннюю сторону, ущемлению прав родовых старшин, открытому грабежу и насилию над народом со стороны хана, султанов, уральского казачьего войска и царской администрации.

В связи с начавшимися волнениями среди местного населения царское правительство было вынуждено пойти на некоторые уступки. Указом Коллеги иностранных дел от 16 июня 1771 года [3] был разрешен пропуск казахов со скотом на другую сторону Иртыша с условием, чтобы они кочевали в отдалении от русских селений и больших дорог. Из указа: «Киргизцам из-за реки Иртыша с конскими табунами на российскую сторону переходить позволить; с тем, чтобы располагать их в местах, которые бы были не в близости от здешних неукрепленных жилищ и дорог, коими чаще возятся казенные вещи, а паче в отдалении от Колывано-Воскресенских заводов, дабы киргизцы о тех местоположениях ни малейшего сведения иметь не могли, которых время от времени как с своими конскими табунами, так и равно и кочевьями, на самую границу перепускать, а в жилую сторону не далее 25-верстного расстояния, к коим в смотрении сего порядка и определяются смотрители с воинской стороны из казаков. Но которые, по множеству табунов удерживать оных, чтобы не проходили далее, никакого способа не находят. При перепусках же по крепостям и форпостам, в коликом числе людей и лошадей, и чтобы оные будучи в российской стороне, никаких шалостей не делали, берутся к пограничным делам подписки и в залог постоянства аманаты» [6, с.46].

По указу от 27 декабря 1782 года «О разрешении перегонять скот на правый берег Урала» также был разрешен переход казахов на внутреннюю сторону, но только после получения разрешения от пограничных властей. Указ от 15 июля 1788 года «О переселении киргиз-кайсаков из дальних степей во внутренность России» подтвердил данное положение. В 1798 г. вышел царский указ «О даче убежища переходящих из Средней киргиз-кайсацкой орды и вступающим в Российское подданство султанам и старшинам с их кибитками», согласно которому разрешалось казахам Среднего жуза переходить на правый берег Иртыша для кочевания. Тем не менее, в дальнейшем царское правительство контролировало и регулировало вопросы перехода казахов на определенные территории[3].

Обострение земельного вопроса, рост недовольства, которое выливалось в национально-освободительное движение, разорение и массовые откочевки казахов, - все это способствовало тому, что царские власти были вынуждены реагировать на все эти процессы и принимать соответствующие меры. Процесс перехода казахов на внутреннюю сторону стал труднорегулируемым и во многом стал носить стихийный и массовый характер. В результате чего российские власти узаконили переход казахов на внутреннюю сторону. Указом 1801 года «О дозволении киргизскому народу кочевать между Уралом и Волгой» было образовано Букеевское ханство. В документе: «Позволяю ему и народу киргизскому кочевать навсегда между Уралом и Волгою и заводить, где удобнее сыщется в лесных местах селения на зимнее прибежище, и определено к нему ста человек казаков Астраханского казачьего полка» [7, с.9]. Создание Букеевского ханства отвечало интересам царского самодержавия: необходимо было успокоить казахский народ от назревающего недовольства и волнения, также надо было придать стихийному переселению казахов планомерный и регулируемый характер, использовать новое ханство в своих корыстных интересах в качестве буфера. Положение от 19 мая 1806 года закрепило право владения землей в Букеевском ханстве.

Хотя в законодательных документах до середины XIX века открыто нигде не указывалось, что присоединенные казахские земли являются собственностью России, тем не менее, в них достаточно четко прослеживается эта мысль. Царское правительство открыто и беззастенчиво распоряжалось этими землями, осуществляя захваты, насилие и грабеж. Об этом свидетельствуют законодательные документы царского правительства: «О правах кочевых киргизов» (1802 г.), «Об отводе пастбищ бухарским киргизам в удобных местах по берегу реки Урал» (1803 г.), «О распоряжениях для отвода земли в Астраханской губернии калмыкам и киргиз-кайсакам», «Об отводе земель для кочевий киргиз-кайсакам» (1821 г.) [3]. В частности в одном из документов записано: «Признавая предложения ваши соответствующими пользам того края и утверждая оныя во всей их силе, повелеваю: 1) при отводе земель, не касаться округа земель, состоящих в ведомстве Колывано-Воскресенских заводов; 2) Земли, к отводу назначаемые, предварительно измерить, начиная от линии, с одной стороны до казенных селений, а с другой до черты заводской округи, приступив к сему не отлагательно как в Тобольской, так и в Томской губерниях; 3) Земли отводить в расстоянии от казенных селений не ближе 40, а от линии не далее 30 верст; 4) Не включать в отвод земель, находящихся в действительном владении казенных крестьян и казаков, а также принадлежащих в наделение сих последних 6-десятинною пропорцией; 5) Охранить соляные озера и безопасность дорог, ведущих как к сим озерам, так и к лини от заводских селений; 6) До окончательного отвода земель, вновь киргизцев внутрь линии на кочевье не пускать, и разрешить сей пропуск со взысканием положенной пошлины тогда, как после отвода откроется количество земель для кочевья способных; 7) Правила сии принять и в отношении прочих азиатских народов, там иногда кочующих» [7, с.46-47].

Устав «О сибирских киргизах» в корне изменил жизнь казахского народа, положив начало политическому переустройству края. Земельные вопросы рассмотрены в IV главе, отделение 3 «Внутреннее хозяйство», всего их решению посвящены статьи 167-187 [7, с. 58-59]. Однако в уставе 1822 г. не указывается на то, что казахские земли являются собственностью Российского государства. В документе не идет речь о частной или государственной собственности на землю, в нем только указано, что земельные участки «выделялись», «отводились». В начале документа определено, что каждый округ имеет надлежащим образом разграниченные свои земли. Из данных земель большие участки выделялись местному начальству, в частности, страшим султанам от 5 до 7 кв. верст, для киргизских заседателей по 2 кв. версты, а для российских заседателей по 1 кв. версте на каждого. Казаки, пребывающие в округах, наделялись 15 десятинною пропорцией. Переводчики и толмачи имели равные с ними права на отвод земли. Земли, которые не были ни кому отведены, считались свободными: «Вообще кочевье на не отведенных никому землях для киргизов, состоящих в одном округе, почитать свободными». Много внимания в документе уделяется вопросам развития хлебопашества и земледелия, особенно среди казахов. Причем местное управление должно было оказывать всякое содействие казахам в этом деле. «Областное начальство заботится, дабы требования на земледельческие инструменты могли быть удобно удовлетворены покупкою и меною на линии или в самой степи. Они должны употребить все старание, чтобы султаны, старшины и прочие киргизы убеждены были в пользе таковых заведений, доставлять им по тому все способы и помогать нужными советами». Если на отведенных землях хлебопашество не развивалось, то данные земли через 5 лет должны были быть переданы другому владельцу. Спорные вопросы решались путем жребия в присутствии биев. Казахам, перешедшим к оседлому образу жизни, предоставлялись всевозможные льготы: освобождение на 5 лет от уплаты налогов, от рекрутской повинности. Таким образом, видно, что сибирская администрация всячески поддерживала развитие земледелия среди казахов и оказывала этому содействия. Одним из способов привлечения казахской знати на сторону царской администрации было то, что султанам и биям разрешалось владеть пастбищами на правах частной собственности, разрешалось переходить и пасти свой скот в запрещенных местах. За ними закреплялось наследственное право на земли и имущество, охранявшееся властями. В целом устав 1822 г. стал правовой основой для дальнейшей политической и хозяйственной эксплуатации края.

Открытие внешних округов на территории Казахстана еще сильнее обострило земельный вопрос, так как совместить их строительство с традиционными маршрутами кочевий казахов было невозможно, строительство округов привело опять к необоснованному захвату новых участков земли. Рост народного возмущения, связанный с отнятием новых территорий, необоснованными налоги и поборами, вылился в национально-освободительное движение под руководством К. Касымова и затянул процесс создания округов на длительное время. Таким образом, земельные захваты, основание приказов, постройка новых линий военных укреплений затронули жизненные интересы казахских масс, которые не могли добровольно расстаться со своими кочевьями и лишиться былой независимости. Для казахов земельный вопрос был решающим вопросом, ибо без хороших земель, богатых пастбищами и водоемами, нельзя вести животноводческое хозяйство.

В положении «Об отдельном управлении сибирскими киргизами» 1838 г. вопросы, касающиеся земельного урегулирования в Казахстане, вообще не рассматривались. В положении «Об управлении оренбургскими киргизами» от 14 июня 1844 г. также нет ни одного слова о регулировании земельных отношений на территории Казахстана, развитии земледелия и оседлости среди казахов данного региона. Эти вопросы не выгодно было рассматривать и решать царским властям, потому что на деле осуществлялся необоснованный захват казахских земель. Зато в этом документе впервые было записано, что «земли, занимаемые оренбургскими казахами, составляющие в виде особой области часть Всероссийской империи, состоят в ведении Министерства иностранных дел» [7, с.198]. Таким образом, все, что касалось земель Оренбургского ведомства, стало подотчетно Министерству иностранных дел, под непосредственным контролем императора.

Следовательно, из анализа законодательства царского правительства видно, что до середины XIX века не было законодательного документа, который бы полностью регулировал земельные отношения на территории Казахстана. Этот вопрос был отдан на откуп местной администрации и начальникам, которые на правах законной власти во вверенной им территории, считали казахские земли собственностью государства и распоряжались ею на свое усмотрение. Эту мысль подтверждает и академик С. Зиманов. Он пишет: «Не сразу были выработаны правительством основные направления политики в земельном вопросе в Казахстане. Решение его вначале было почти всецело предоставлено на усмотрение местных пограничных властей. Неудивительно, что вплоть до середины XIX века в различных частях степи проводилась различная, порою противоречивая политика в отношении земли» [1, с.248].

В положении «Об управлении Семипалатинской области» 1854 г. (статьи 94-105) также звучит мысль о том, что все передвижения кочевников должны находиться под постоянным контролем официальных властей. В документе записано: «Переход киргизов на кочевья и на земли крестьянских селений строжайше воспрещается. Переход из внутреннего округа во внешний не на временное, но на всегдашнее кочевье с причислением к какой либо волости и по согласии оной, дозволяется с разрешения начальства. Киргизам внешних округов воспрещается переходить на постоянное кочевье во внутрь линии и на земли внутреннего окружного приказа». Любые передвижения кочевников разрешалось только после уплаты ремонтной пошлины и покупки узаконенных билетов. В связи с этим далее в ст.102 записано: «Во все время пребывания вне округа, киргизы внутреннего приказа состоят в зависимости местного начальства, и за всякое своевольство, грабеж, барымту, самоуправство и кражи разного рода подвергаются наказанию по законам, с лишением права к переходу на будущее время» [7, с.277].

В результате окончательного присоединения всего Казахстана, перед русским правительством встал непосредственно вопрос о собственности на завоеванные земли, необходима была законодательная база для полной и открытой эксплуатации этой территории. Поэтому в положении 1868 г. вопросы пользования и владения землей определены уже четко. Из 268 статей вопросам земельных отношений посвящено 33 статьи в IV главе «О пользовании и владении» [8, с.141-143]. В ст.210 записано: «Земли, занимаемые киргизскими кочевьями, признаются государственными и предоставляются в общественное пользование киргизов», а в ст.238 читаем: «В Киргизской степи леса составляют государственную собственность». Только те лица признаются собственниками земли, у которых есть на это узаконенные акты. Кроме того, данные акты подлежали проверке на законность главным начальником края. Это говорит о том, что царское правительство пыталось обосновать законность его прав на казахские земли, считая, что у казахов не было частной собственности на землю, в виду отсутствия соответствующих документов. Земли казахов были поделены на зимние и летние пастбища. Зимние пастбища распределялись особыми съездами с разрешения губернатора, а летние кочевки «предоставлялись в общественное пользование волости целого уезда и самое пользование ими определяется народными обычаями». Также поощрялось занятие земледелием: «По взаимному соглашению обществ, в местах, удобных как на зимовках, так и на летовках, отводятся особые участки для желающих заниматься хлебопашеством и сенокошением. Распределение участков между хлебопашцами представляется добровольному соглашению их между собой по обычаям». Законодательное подтверждение и поощрение получило в этом документе переселение русских крестьян. В ст.220 записано: «Киргизы, как в составе общества, так и отдельные лица, имеют право уступать свои участки, или часть оных, в пользование русских по добровольному соглашению, которое должно быть засвидетельствовано в уездном управлении». В дальнейшем эта статья послужила поводом для дальнейшей экспроприации казахских земель якобы на добровольных началах. Для переселенцев в этом законе предусмотрены были льготы. Как писал депутат I Государственной думы Т.И. Седельников, сам выходец из уральских казаков: «Как бы там ни было, не может подлежат сомнению, что правительство сначала defacto, а потом и dejure являлось полным хозяином киргизских земель, представленных пожизненному пользованию кочевников по обычаю. А потому и спорить против этого теперь и поздно, и бесполезно» [8, с.32].

Положение 1886 г. подтвердило аналогичное поземельное устройство в Туркестанском крае. Третий раздел «Поземельное устройство» данного документа, состоящий из трех глав: 1 гл. «Поземельное устройство оседлого населения», 2 гл. «Поземельное устройство кочевого населения» и 3 гл. «Поземельное устройство нижних чинов Туркестанского военного округа», всего 30 статей (ст.255-284), посвящен земельным отношениям в крае. «За оседлым сельским населением утверждаются земли, состоящие в постоянном, потомственном его владении, пользовании и распоряжении, на  установленных местным обычаем основаниях, с соблюдением ниже следующих правил. Воды в главных арыках, ручьях, реках, озерах предоставляются населению в пользование, по обычаю. Дикорастущие леса на землях, находящихся во владении туземного населения, а также свободные земли, признаются государственной собственностью… Государственные земли, занимаемые кочевьями, предоставляются в бессрочное пользование кочевников, на основании обычаев и правил настоящего положения» [10, с.26-27]. Таким образом, данный документ еще раз подтвердил факт того, что казахская земля находилась в собственности Российского государства.

Если два вышеуказанных законодательных акта рассматривали земельное устройство в отдельных районах Казахстана, то Степное положение 1891 года свело все к одному знаменателю, оно подвело общую черту под законодательство о землепользовании на всей территории Казахстана. В принципе этот документ повторял и закреплял все положения о земле, изложенные ранее. Третий раздел этого документа так и называется «Поземельное устройство», состоящий из 17 статей, определил основы земельного устройства на территории Казахстана. Все земли признавались окончательно собственностью Российского государства: «Земли, занимаемые кочевьями и все принадлежности сих земель, а в том числе и леса (Законы гражданские ст. 387), признаются государственной собственностью. Земли, занимаемые кочевьями, оставляются в бессрочном общественном пользовании кочевников, на основании обычаев и правил сего положения» [10, с.91-92]. В примечании к ст.120 было сказано, что «земли, могущие оказаться излишними для кочевников, поступают в ведение Министерства государственных имуществ». Этим примечанием сказано, что землей может распоряжаться только русское правительство и в нем заключается вся суть дальнейшей земельной колонизации. Согласно царскому указу от 26 марта 1893 года государственной собственностью России стали и воды Каспийского моря [3].

Таким образом, в ходе принятия новых законодательных документов, была подготовлена юридическая основа для дальнейшего изъятия казахских земель. Киргизская степная газета об этом писала: «Известно, что на основании 119 и 120 статей Степного положения земли, занимаемые кочевьями, признаются государственной собственностью и оставляются в бессрочном общественном пользовании кочевников, на основании обычаев. Таким образом, если бы для целей правительства понадобился какой-либо участок земли в степных областях, то он во всякую минуту может быть изъят из пользования киргизов, без всякого вознаграждения из казны» [11]. Известный казахский общественный деятель, лидер партии «Алаш» Букейханов А. писал: «Считая землю своей собственностью, приобретенной кровью отцов, киргизы, при вступлении в русское подданство, не подумали, что государство позволит себе посягнуть на частную собственность; между тем, русское правительство создало законы, по которым без всякой мотивировки, просто по праву сильного, все киргизские степи признаются государственной собственностью, последствием чего создалось переселенческое движение в киргизские степи, и самые лучшие участки земли перешли к переселенцам, а худшие — остались за киргизами...» [12, с.76].

Степное положение в корне изменило ситуацию на территории Казахстана, которое юридически закрепило изменения политического, социально-экономического и правового положения казахского общества. В связи с этим П. Румянцев писал: «Датой введения «Степного положения» мы заканчиваем изложение истории киргизского народа, ибо далее уже нет истории киргизского народа, а есть история жизни сельских обывателей инородцев Степных, Сибирских и Среднеазиатских областей» [13, с.131].

Таким образом, официальное решение земельного вопроса нашло отражение в опубликованных законодательных актах царского самодержавия. Анализируя царское законодательство по аграрному вопросу, можно сделать вывод, что хотя этот вопрос и был одним из важнейших в общем стратегическом курсе царизма в отношении Казахстана как для царизма, но в законодательных документах он не нашел должного отражения. Многие законодательные акты, касающиеся решения земельного вопроса, были секретными, и поэтому они не обнародовались и не публиковались. Длительное время российское правительство продолжало экспроприацию казахских земель, даже не имея на то юридических прав. Впервые вопрос о казахской земле, как государственной собственности Российской империи был рассмотрен в документе 1844 года, был введен в оборот законодательными актами 1868, 1886 годов, а окончательно закреплен положением 1891 года. Неотъемлемой частью земельного вопроса стала переселенческая политика царизма, под которую постепенно также была подведена правовая база. В результате ее на вполне законных основаниях проводилась невиданная экспроприация казахских земель. В целом аграрная политика царского самодержавия осуществлялась планомерно и направлена была на утверждение юридических прав Российского государства на казахские земли.

Список литературы:

1)  Зиманов С.З. Политический строй Казахстана конца XVIII - первой половины XIX в. – Алма-Ата: АН КазССР, 1960. – 296 с.

2)  ПСЗ РИ-1. - СПб, 1830. - Т. 9. - № 6576. - С.323-330.

3)  Отепова Г.Е. Хронологический указатель законодательных актов Российской империи по истории Казахстана XVIII-начала ХХ в. Учебно-справочное пособие. - Павлодар: ПГПИ, 2012.- 161 с.

4)  Отепова Г.Е. История Казахстана в законодательных источниках Российской империи. Монография. – Павлодар: ПГПИ, 2015. – 260 с.

5)  ПСЗ РИ-1. - СПб, 1830. - Т.16. - № 11679. - С.76-77.

6)  Андреев И.Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. – Алматы: Ғылым, 1998. – 280 с.

7)  Законодательные акты Российской империи по истории Казахстана (XIX в.). Сб. документов. Ч.1. // Под ред. Отеповой Г.Е. – Павлодар: ПГПИ, 2015. – 344 с.

8)  Законодательные акты Российской империи по истории Казахстана (XIX в.). Сб. документов. Ч.2. // Под ред. Отеповой Г.Е. – Павлодар: ПГПИ, 2015. – 300 с.

9)  Седельников Т.И. Борьба за землю в киргизской степи (киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства) - СПб.: Электропечатное товарищество «Дело», 1907. – 124 с.

10)  Законодательные акты Российской империи по истории Казахстана (XIX в.). Сб. документов. Ч.3. // Под ред. Отеповой Г.Е. – Павлодар: ПГПИ, 2015. – 284 с.

11)  Киргизская степная газета. - 1895. - 8 октября // Микрофильм.

12)  Букейханов А. Исторические судьбы киргизского края и культурные его успехи. Избранное. Собрание сочинений. - Алматы: Өлке баспасы, 2002. – Кн.1. - С.40-91.

13)  Румянцев П.П. Социальное строение казахского народа в прошлом и настоящем // Вопросы колонизации -1909 - № 5. – С. 79-137.