Введение. Главная особенность произведений устного творчества данного направления, отличающих их от других жанров, заключается в непосредственной прямой связи с семейной жизнедеятельностью, то есть, начиная с рождения человека, его взросления, становления как члена общества и, в конце концов, заканчивая часом прощания с жизнью, а значит имеют место быть соответствующие каждому этапу обычаи и обряды, с подобающими поэзией и песнями, гармонично сочетающие в себе бытие с искусством. Таким образом, каждый период человеческой жизни является важной ступенью в исследовании  народного наследия и не остается без внимания. Однако, несмотря на то, что рассматриваемая тема издавна находится в поле зрения  ученых, до сих пор в этом жанровом направлении нет последовательной системы, ей еще не было посвящено цельного исследования.

Исторические истоки казахского семейно-обрядового фольклора очень глубоки, образцы которого берут начало в древнетюркских письменных памятниках. Среди них на особом положении находятся этнографические сведения, посвященные обычаям, традициям и обрядам. Стоит сказать, что в связи с древностью материалов и очень тесной переплетенностью, наибольшую сложность вызывает разграничение их на этнографические и фольклорные образцы. Это, в частности, характерно для семейного фольклора, соответствующие жанры которого плотно сцеплены с народно-бытовым образом жизни. Другими словами, фольклорные жанры, связанные с обычаями, ритуалами, образом жизни народа объединены в прочную конструкцию и не могут существовать изолированно, индивидуально, а развиваются совместно, представляя собой взаимодействующий неделимый мир. В связи с этим, фольклорные произведения в мировой науке рассматриваются не только как искусство слова, а вместе с тем и как устоявшаяся тенденция в области этнографии.

Если брать концепцию семейного фольклора в широком спектре, то сюда можно отнести поэтические, прозаические (ворожба, знахарство, очищение, благословение, благодарность, проклятие и т.д.), драматические (развлечение) произведения. 

В данном случае мы ставим целью проанализировать малоизученное фольклорное творчество, связанное с периодом рождения человека.

Материалы и методы. Если брать историю формирования казахской семьи с древних времен, то, несмотря на общность и преемственность в развитии человечества в целом, неоспоримо своеобразие формирования естества казахского народа сообразно различным историческим эпохам. В этой связи этнографические, фольклорные материалы и исследования, посвященные казахской семье, представляют собой значительный, большой по объему пласт. Золотым фондом этого богатейшего наследия являются фольклорные произведения, которые, по сути, стали и народной памятью о прошедших эпохах, и лестницей, приведшей к определенным научным заключениям, и постаментом для предстоящих исследований. 

В истории казахской фольклористики, начиная с А.Байтурсынова, и по сей день обрядовый фольклор анализируется, исходя из ареала его применения в быту. И такой анализ никак не расходится с анализом произведений с точки зрения их общественной функции. Об этом в свое время предупреждала сама Н.П. Колпакова: «Этот принцип не мешает возможности изучать песню как элемент этнографии – стоит только поставить ее в тот или иной этнографический комплекс определенной местности, и в то же время он никак не является формальным, так как рассматривает явления художественного стиля народной песни в теснейшей связи и обусловленности с социальной ролью песни» (Колпакова, 1962: 38). Разумеется, в анализе фольклорных произведений с жанровой точки зрения существует масса различных мнений. Мы же остановились только на нескольких из них, касающихся обрядового фольклора.

В анализе фольклорных произведений необходимо обращать внимание на четыре принципа, определенные В.Я. Проппом, и которые использует большинство фольклористов. Об этом он писал следующее: «... жанр определяется его поэтикой, бытовым применением, формой исполнения и отношением к музыке. Ни один признак в отдельности, как правило, еще не характеризует жанра, он определяется их совокупностью. Не во всех случаях нужны все аспекты, но например, для всего песенно-стихотворного фольклора они обязательны. Ни литературоведческая, ни этнографическая, ни музыкальная фольклористика в отдельности не могут решить всех стоящих перед нашей наукой задач» (Пропп, 1976: 39). Безусловно, эти принципы требуют к себе пристального внимания особенно при исследовании семейно-обрядового фольклора. Потому что их художественный характер тесно связан с жизнью и бытом народа, их манера исполнения также имеет свои особенности, а исполнение этих произведений без музыкального сопровождения встречается очень редко. Значит, в исследованиях семейно-обрядового фольклора эти четыре принципа составляют единое целое. В последнее время в науке проблема комплексного изучения привлекшего всеобщее внимание научного объекта стала актуальной. Сложная структура семейно-обрядового фольклора не может быть полностью раскрыта без ее комплексного исследования. Это должно все время быть в центре внимания в процессе сбора, систематизации, анализа, изучения фольклорных произведений. В этом плане ощутимые плоды может принести совместный труд этнографов и музыковедов. Разумеется, не секрет, что фольклористика имеет своеобразный исследовательский путь, своеобразные методы и способы. Но она также опирается на открытия родственных наук, таких, как этнография, музыковедение, искусствоведение. То есть рассматривание фольклорных текстов в рамках нескольких науных взглядов – традиция, которая законно утвердилась в фольклористике. Поэтому в процессе дифференциации казахского обрядового фольклора на жанровые виды необходимо полностью учитывать его синкретичные свойства.

При внутреннем анализе семейно-обрядового фольклора разделение на три ступени, касающихся периодов жизни человека, является сформированным принципом в фольклористике. И все же в казахской фольклористике исследовательское дело по анализу семейно-обрядового фольклора в виде такого явления, раскрытию его внутренних природных связей, по его глубокому изучению до сих пор не было целенаправленно взято в руки. Также не поставлена на должный научный уровень проблема прогнозирования свойств каждой его сферы, разделения на жанровые виды, пристального изучения его поэтической природы. В основном только преобладает анализ отдельных его жанров. В соответствии с этим еще полностью не сформирована идентичность в названиях терминов внутренних жанровых терминов.

В ходе сбора материалов исследования мы, по возможности, постарались полностью обеспечить ранее собранные сведения, относящиеся к казахскому семейно-обрядовому фольклору. Среди них, в первую очередь, были использованы данные, опубликованные в трудах путешественников, начиная с XVIII века, публикации, вышедшие в свет еще со второй половины XIX века в различных российских изданиях. Следует учесть, что большинство этих материалов являются этнографическими. Это в основном важные сведения, необходимые для исследования традиционного фольклора. Кроме того, были полностью рассмотрены и исследованы материалы, вновь ставшие достоянием общественности в связи с падением советской власти и снятия грифа секретности с наследия деятелей Алаш-Орды. После крушения «железного занавеса» появилась возможность исследовать также богатейшее устное народное творчество казахов Китая, Монголии. Были использованы материалы фонда рукописей Центральной научной библиотеки Национальной Академии наук Казахстана и фонда рукописей Института литературы и искусства им. М. Ауэзова, атакже свежие данные, собранные среди жителей населенных пунктов во время специальных научных командировок в южный и восточный регионы Казахстана. Наряду с этим, не остались без внимания сведения, опубликованные в последнее время в периодических изданиях, а также сборники, книги и исследования последних лет.

Обсуждение.

В истории сбора, публикации фольклора, получившего начало с памятников древнетюркской письменности, с энциклопедических трудов  Махмуда аль-Кашгари, наподобие «Дивани лугат ат-тюрк», нет особой грани между этнографическими сведениями и фольклорными материалами, и потому, рассматривая пути осмысления фольклорных жанров, относящихся к обрядовому фольклору, мы не можем пройти мимо трудов таких ученых, как историки, этнографы А.Маргулан (Марғұлан, 1985), Х.Аргынбаев (Арғынбаев, 1973), А.Толеубаев (Төлеубаев, 1991), или музыковеды А.Затаевич, А.Жубанов, Б.Ерзакович, Т.Бекхожина.

Фундаментальные исследования казахского фольклора, в основном, были предприняты в начале ХХ века. В их основе лежат такие известные труды, как «Теория литературы» А.Байтурсынова (Байтұрсынұлы, 1989), «История литературы» М.Ауэзова (Әуезов, 1991), «Казахская народная литература» Х.Досмухамедова (Досмұхамедұлы, 1991), «Казахская литература» С.Сейфуллина (Сейфуллин, 1964). Эти работы стали главными трудами, классифицировавших в качестве сферы казахский семейно-обрядовый фольклор, выделивших виды его внутренних жанров, проанализировавших систему терминов.

Впервые проведя научную систематизацию казахского фольклора, его фундаментальные исследования, А.Байтурсынов в своем труде «Әдебиет танытқыш» («Теория литературы») разделил казахский фольклор на две большие группы: «Сауықтама» (Развлечения)и «Сарындама» (Мелодии). Это в современном понятии близко к таким классификациям, как «художественный фольклор» и «традиционный фольклор». Нас интересует последнее. Раздел «Сарындама» он также подразделяет на три части: «Салт сөзі» («Обрядовая поэзия»), «Ғұрып сөзі»(«Традиционная поэзия»),«Қалып сөзі» («Бытоваяпоэзия»). В этом отношении такие жанровые виды, как «басни, афоризмы, стихи, пословицы, поговорки», включенные в «Обрядовую поэзию»,будет трудно отнести к традиционному фольклору. А произведения, относящиеся к «Обрядовой поэзии» и «Традиционной поэзии», связаны с истинными традициями. Среди них семейно-обрядовый фольклор А. Байтурсынов в основном собрал в разделе «Обрядовая поэзия» и сгруппировал в нем такие виды, как тойбастар (обрядовая песня в начале свадьбы), жар-жар (песня-напутствие невесте), беташар (обряд открывания лица невесты), некеқияр (обряд бракосочетания), жоқтау (песня-плач по умершему), жарапазан (обрядовые песни, распеваемые во время месяца Рамазана), бата (благословение).

Все виды, кроме жарапазана (религиозные песни), описанные здесь, в основном, близки к современной научной системе. Только в труде Ахмета Байтурсынова «Бесік жыры» (колыбельная песня) перенесена в раздел «Традиционная поэзия». Если обратить внимание на определение ученого: «К традиционным словам относятся слова, связанные с традиционной мелодией, т.е. с делами, совершаемыми по традиции» (Байтұрсынұлы, 1989:251), то можно заметить, что он слово «ғұрып» использовал в русском значении слова «обряд». Однако Байтурсынов ограничивает сферу традиционного фольклора семейными традиционными песнями и многие жанры («жын шақыру» (призвание джина), «құрт шақыру» (призвание насекомых), «дерт көшіру» (изгнание болезни)), связанные с древними верованиями относит к «Традиционной поэзии». По его мнению, к «Традиционным поэзии» относятся тексты, которые произносятся в сопровождении музыки во время ритуалов, происходящих в быту». То есть в данном случае автор указывал на бытовой фольклор. Но здесь необходимо учитывать, что диапазоны терминов «традиционный фольклор» и «бытовой фольклор» очень широки. Если подходить с точки зрения современного научного анализа, то жанровые виды, описанные выше в «Обрядовой поэзии» и «Традиционной поэзии», можно отнести как к традиционному, так и к бытовому фольклору. Здесь мы наблюдаем тот факт, что в классификации фольклорных произведений по жанрам есть множество условностей. К тому же, это – первая попытка анализа казахского фольклора с жанровой точки зрения, а также Байтурсынов первым использует названия научных терминов. Несмотря на это, великий ученый сумел определить характеристику фольклорных жанров и создать научную систему. К примеру, хотя он и дал название раздела «Обрядовая поэзия», в эту группу вошли, в основном, произведения, относящиеся к семейно-обрядовому фольклору. Значит, мы имеем полное право утверждать, что А.Байтурсынов первым в казахской фольклористике дал характеристику семейно-обрядового фольклора, как жанра. А также, давая определение жанровым видам, отнесенным к этой группе, подтверждает их примерами. Достоверность и научность этого труда, ставшего основой для поздних исследований, имеют огромную важность.

Первый раздел книги М. Ауэзова «История литературы», вышедшей в свет следом за «Теорией литературы» А.Байтурсынова, посвящен традиционному фольклору.

Семейно-обрядовый фольклор рассматривался как отдельная отрасль, практически, во всех фундаментальных трудах, вышедших в свет после этого периода. Из тематической главы «Истории казахской литературы», выпущенной в свет в 1948 году, которую написал Б.Кенжебаев (Қазақ әдебиетінің тарихы, 1948), из раздела «Обрядовые семейные песни» «Истории казахской литературы» (Қазақ әдебиетінің тарихы, 1960), автором которой является М.С.Сильченко, можем получить сведения, соответствующие уровню развития фольклористики того периода.

И в учебнике «Устная литература казахского народа» М.Габдуллина (Ғабдуллин, 1964), ученого, внесшего в прошлом веке значимый вклад в фольклористику, также уделяется большое внимание семейно-обрядовому фольклору.

Автор широко осветил жанровые виды от колыбельных песен до песен-плачей, подвел итоги научных выводов, существовавших до этого периода, и выдвинул эти сведения соответственно знаниям студентов высших учебных заведений. Этот учебник давно оправдал свое предназначение и, хотя и требует пересмотра многих понятий, для студентов он до сих пор остается одним из необходимых пособий. Несомненно, его раздел, посвященный семейному обрядовому фольклору, следует рассматривать по-новому. И все же его важность, как явления уровня науки того времени, велика.

Известно, что одним из важных направлений синкретической структуры устного народного творчества является мелодия, музыка. То есть большинство произведений, семейно-обрядовый фольклор в целом исполняются на одну известную мелодию. Поэтому отношение музыковедов к нему особое. В сборе и исследовании народной музыки, в первую очередь, важную роль сыграли русские исследователи. Среди них необходимо особо отметить имена музыковедов, таких как И.Д.Добровольский, С.Г.Рыбаков, А.Эйхгорн, Г.З.Гизлер, Бимбос, А.В.Затаевич, которые впервые записали народную лирическую музыку, выразили о ней свое мнение. Особенные заслуги, конечно же, у А.В.Затаевича. Его «1000 песен киргизского народа» (Затаевич, 1925)  и двухтомный труд «500 песен и кюев» (Затаевич, 1931) стали памятниками казахской народной музыки. Однако не во всех этих трудах встречаются записи, касающиеся семейно-обрядового фольклора. К тому же, хотя у большинства из них есть ноты, их тексты не записаны вовсе. Значительное количество первых трудов предназначено для общего знакомства с казахской музыкой. И все же среди них можно встретить образцы колыбельных песен, песен-напутствий, песен-прощаний, песен-плачей. Надо сказать, что сбор и исследование музыкального фольклора начались систематично развиваться к середине двадцатого века. Одним из ученых, скрупулезно собиравших и изучавших казахскую народную музыку, был Б.Г.Ерзакович. Его объемные работы «Песенная культура казахского народа» (Ерзакович, 1966), «У истоков казахского музыкознания» (Ерзакович, 1987) стали итогом его многолетних исследований. Это были первые шаги в изучении казахского музыкального фольклора.

Одним из уникальных ученых-этнографов, много писавших о казахской семье, и выказавших результативную работу во второй половине прошлого столетия, был Х. Аргынбаев. Его монография на тему «Семья и брак в казахском народе» стала итоговым трудом собранных до того периода материалов о казахской семье, дополнена новыми данными, стала ценной работой в казахской этнографии, проанализированной с точки зрения достижений того периода науки. Если не брать во внимание материалы с богатейшими сведениями, связанными с казахской семьей, и научные приводимые рассуждения, то можно заметить, что и фольклорным произведениям отведено достаточно места. Если в разделе «Рождение ребенка и традиции в его воспитании» говорится об обрядах, связанных с воспитанием ребенка, и приводятся примеры ритуалов благословения и исполнения других произведений, то в разделах «Свадебное торжество и обряды, связанные с ним», «Традиции похоронных ритуалов и поминок» анализируются песни, исполняемые в связи с данными обрядами.

Основы семейного фольклора, тянущие свои корни от древних верований, затрагиваются и в труде А.Толеубаева «Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов», где сравниваются их внутренние связи, соприкасающиеся с древними мировоззрениями. Вообще, с изучением проблемы семьи в науке казахской этнографии в последнее время начала получать распространение проблема глубокого исследования с теоретической точки зрения.

В связи с этим необходимо отметить концептуальный проект С.Каскабасова, связанный с пересмотром истории казахского фольклора и литературы (Қасқабасов, 1998), проблемную статью Ш. Ибраева «Казахская фольклористика: вчера, сегодня, завтра» (Ыбыраев, 1991), исследование Б. Абылкасымова, посвященное религиозному фольклору «Телқоңыр» (Абылқасымов, 1993). 

Результаты исследования. Рождение ребенка, для всех народов – большая радость. Этот день каждая семья отмечает щедро и с большим весельем, казахи этот праздник называют «шiлдехана». Все поздравляют с рождением ребенка, желают ему всех благ, здоровья и счастья. Собравшиеся на празднике гости, хвалят хозяев дома, воспевают рождение ребенка, родители новорожденного выражают свою радость песней. Дастархан убирается, и почетные гости просят у старейшего аула благословения:

Әмин десең, мiне, бата,

Қолдасын Қыдыр ата.

Қызырың қияласын,

Перiштең ұяласын.

Ел шетi жаусыз болсын,

Ел iшi даусыз болсын (Әуезов, 1991: 121).

Этот древний обычай, рожденный от веры в магическую силу слова, широко распространился среди казахов, как и других родственных народов. Благословение (бата) имеет множество видов: благословение после окончания трапезы в адрес хозяина дома и дастархану; благословение батыров, собирающихся в долгий военный поход; благословение молодых поэтов, певцов, музыкантов, посвятивших себя искусству;благословение молодоженов и др. Также бывают правое (оң) и обратное (терс) благословения. Если правое благословение дается в вышеуказанных случаях, как пожелание добра и счастья, то обратное благословение, напротив, представляет собой проклятие. Известно, что с первых дней своего рождения ребенок растет, впитывая в себя мелодии жизни и народные песни. Трепетная любовь родителей к своему чаду, его заботливое воспитание и плодотворное развитие – все это передается языком поэзии, сопровождается мелодией музыки. В бытовом опыте народа каждый жизненный шаг ребенка не остается без внимания, получает свое традиционное название и отмечается различными ритуалами, и все они украшаются языком искусства.

Если обратим взор на природу казахских песен пестования, требующих к себе внимания, собранных благодаря почитателей народного наследия, начиная со второй половины XIXвека, то можно увидеть главные характерные черты, указанные выше учеными. Например, и функции, и содержательная структура колыбельной песни, пестушек, потешек схожи у всех народов. Поэтому эти внутренние жанровые группы характерны и для казахской поэзии пестования. Кроме того, в составе казахской поэзии пестования помимо колыбельной песни, пестушек и потешек, существует также целая группа песен, стоящих особняком. Если в содержании этих песен преобладают мотивы благословения ребенка, просьбы о благословении, то и манера их исполнения отличается от вышеуказанных песен. Они всегда исполняются в связи с традиционными обрядами (укладывание в люльку, празднование сорока дней, первая одежда, разрезание пут, обряд первой верховой езды (тоқымын қағу) и др.), касающимися жизни ребенка. Это, конечно, особенность, характерная не только казахскому народу, это естественное явление, которое переживает каждый народ в определенный общественный период. Указывая на то, что такие обряды, связанные с обычаями и традициями, есть и у русского народа, Ю.Г. Круглов выражает свое сожаление: «К сожалению, обряды, касающиеся детей, еще не полностью изучены. К примеру, многим известны обряды, связанные с пробиванием у ребенка первого зуба, первым состриганием волос. У казаков до недавних пор существовал обряд первой поездки ребенка на коне» (Әбетов, 1955: 8). У казахов этот обряд сохранялся долго, некоторые его признаки сохранились по сей день. Основная отличительная черта песен из этой группы от других песен пестования заключается в их связи с различными народными обрядами, касающимися жизни детей.

Обычай благословения существует не только у казахов, он является общим и для других родственных народов. У казахов по этому поводу также есть поговорка: «Благословленный раб да не утомится, неблагословленный раб ни к чему не годится». Можно привести бесконечные примеры из фольклора таких тюркских народов, как татары, узбеки, кыргызы, карачаевцы, тувинцы и народы Алтайского края. Это говорит о том, что данные песни благословения имеют весьма древние корни. Ч.Валиханов такие сочетания слов, как «пусть благословит Тенгри», «небеса разгневались», «гнев небес», встречающиеся среди тюркских и монгольских народов, связывал с шаманизмом. «По представлениям казахов, человеческий язык благодаря слову может обрести большую силу. Через поговорку: «Слово разбивает камни, если не разобьет камни, то разобьет голову» (сөзтасжарады, тасжармаса, бас жарады) Чокан Валиханов показывает веру народа в магическую способность слова (Кендібаев, 1964:58-59).

Благословение, которое звучит в конце празднования рождения ребенка (шiлдехана) – это добрые пожелания старца новорожденному малышу и его родителям.Это первое благословение в жизни ребенка, которое он получает от самых старших в роду, ауле. Его содержание звучит примерно так:

Сары тiстiболсын,

Ақ шаштыболсын.

Өмiрi ұзын болсын

Уайымы аз болсын.

В содержаниях подобных песен улавливаются старые образцы песен пестования, имеющих древние глубокие корни и близких к песням-заклинаниям. В песнях пестования ясно видны народные представления разных периодов, следы религиозных верований. Видов благословения ребенка существует множество.Разумеется, обряды, связанные с жизнью ребенка, этим не ограничиваются. Среди них есть множество больших и малых традиционных обрядов, таких, как «тiл-ашар», «тоқымқағар», но песни, касающиеся их, в большинстве своем не были записаны. События, связанные с укладыванием ребенка в колыбель (бесiк), празднованием его сорокодневного возраста, прорезанием первых зубов, құйрықбасыпотыруы, надеванием первой одежды, произношением первых слов, первыми шагами, не остаются без внимания родителей. В древности все эти события отмечались различными ритуалами и обрядами.

Одной из обрядовых песен, имеющих этнографическую подоплеку и широко распространившихся среди казахского народа, является песня «разрезания пут» (тұсау кесу). Название песни связано с одноименным народным ритуалом по разрезанию пут у ребенка, начинающего делать первые самостоятельные шаги. Этот ритуал отмечается, как одно из важных событий в жизни ребенка. Основа ритуала, возможно, родилась от древнего магического поверья, что есть колдовская сила, которая связывает ноги ребенка, совершающего первые в жизни шаги, и если эти силы разрезать, то ребенок сможет беспрепятственно ходить и бегать. Известно, что подобные поверья были в истории всех народов мира, а во многих народах Центральной Азии сохранились до сих пор. К примеру, этот ритуал у карачай-балкаров называется «жанға атлан» (первый шаг) (Уахатов, 1974: 19-23). По этому обряду, когда ребенок совершает первые шаги, пекут колобок из кукурузной муки и скатывают его между ног малыша. С интересом наблюдающие за попытками ребенка поймать колобок, женщины припевают следующим образом:

Хайда, хайда, топ, топ...

Балачығым, топ, топ, топ...

Хайда, хайда, топ, топ...

Балачығым, топ, топ...

Онгжанына топ, топ...

Ерге, енше, топ, топ...

Балачығым, топ, топ...

(Уахатов, 1974: 101).

Исполнение этого ритуала одинаково, как у казахов, так и у кыргызов (тушоокесүү). Для этого связывают ноги уже начинающего ходить ребенка пестрой веревкой наряду с толстой кишкой животного (иногда с травой), и позволяют разрезать путы легкому на подьем и быстрому человеку. После этого сидящие вокруг берут ребенка за руки и по-очереди ведут по кругу малыша с песней:

Тәй, тәй, балам, тәй, балам,

Жүреқойшыжәй, балам,

Қарыс, сүйемқазбастың,

Қадамыңнанайналдым...

В привязывании ног ребенка пестрой веревкой есть свой скрытый смысл.

В народном быту сохранились и другие этнографические детали, связанные с пестрой веревкой. Одна из них такова: в древности бии (судьи) во время примирения спорящих между собой людей давали им в руки пеструю веревку. Натянутую туго веревку перерезал уважаемый и авторитетный среди этих спорящих людей человек. Значение этого ритуала заключается в заклинании, что «в случае нарушения договоренности и нанесения вреда друг другу пусть бог накажет нас, и мы будем разрезаны как эта пестрая веревка». И потому казахи вместо того, чтобы говорить, что никому не делали зла, произносят: «Я не перешагивал ничьей пестрой веревки» (ешкiмнiң ала жiбiнаттағанжоқпын). «Пестрая веревка» в понимании казахов – предел определенной учтивости. В народе также есть обряд, когда у входа в скотный двор привязывают пеструю веревку, чтобы оградить скот от собак, хищных птиц (волков). То есть в народном представлении пестрая веревка обладает священным свойством (Потебня, 1860:135).

Если изучить семантическое применение слова «пестрый», то можно обнаружить немало интересных сведений, связанных с ним. В таком древнем письменном памятнике, как «Ырықбiтiг» (Гадательная книжка), «ала атлы иол тәңiрi» («бог дорог на пестрой лошади») едет все время верхом и приносит людям добро (Стеблева, 1965). Как комментирует это С.Г.Кляшторный, «Бог дорог – младший бог, он младший представитель Тенгри, который, как Каган, обращается с молитвами к Тенгри, выполняет его волю, связывает между собой верхний и средний миры и всегда ездит верхом на коне» (Буслаев, 1861:125-130). Также «боги дорог на земле» (иерйолпайана) у телеутов, видимо, передвигаются верхом на пестрых лошадях (Абылқасымов, 1990:175-176).

По мнению С.Г.Кляшторного, бог дорог, связывая верхний мир со средним, приносит на землю благо. В обычае хакасов молить небо с просьбой дать благо пестрая веревка, привязанная к верхушке сосны, играет важную роль. То есть, здесь веревка – символ дороги, связывающей людей с верхним миром. Опираясь на эти детали, ученые считают, что «боги дорог» таким образом «служат» дороге, связывающей миры, что можно понять их в качестве связующих звеньев. Делают вывод, что, если через эту дорогу в средний мир прибывает душа будущей жизни, то в верхний мир отправляются души жертвенных животных и умерших детей (Рычков, 1995:80). Как мы заметили, и конь, на котором ездит связывающий два мира бог дорог, и веревка, служащая символом дороги между двумя мирами, являются пестрыми. По нашему мнению, веревка в ритуале разрезания пут связана с этими поверьями.

По сведениюХ.Хустанаева, казахи Кызылорды, Казалинска в былые времена не привязывали туго пеструю веревку к ногам младенца, а прикрепляли к ним свободно (Паллас, 1773). Следовательно, это изображает путь ребенка, пришедшего с верхнего мира, а с разрезанием этой веревки его путешествие в средний мир завершается, дается понятие, что вставший твердо на ногах ребенок стал постоянным жителем земли.

Ученые, исследовавшие традиционное мировоззрение тюркоязычных народов южной Сибири, анализируя этнографические сведения, связанные с пестрым цветом, пишут: «Пестрота, как соединение черного цвета со светлым, может выражать возможность перехода из существующего в несуществующее, или, наоборот, из несуществующего в существующее, общую изменчивость, ограниченность… Пестрота, полосатый цвет, возможно, характеризуют ограниченность событий» (Рычков, 1995: 96). Если опираться на это утверждение, то, возможно, что обряд привязывания к воротам скотного двора пестрой веревки появился на основе поверья в ее способность превратиться в невидимый средний мир. Эта этнографическая деталь, отображающая очень древнее народное представление, глубоко внедрилась и в текст песни разрезания пут:

...Күрмеуiңдiшешейiк,

Тұсауыңдыкесейiк...

...Ала жiптiалайық,

Әжеңе алып барайық,

Ер жеттi деп айтайық,

Шашуын жеп қайтайық.

Основное содержание песни в последнее время потеряло свое первоначальное ритуальное качество и обогатилось подобными текстами-пожеланиями: «Будь проворным, не ленись, будь смелей, не отступай…». Конечно, в последнее время обрядовая подоплека этих песен стала вовсе забываться. Сегодня ритуал разрезания пут во многих семьях не исполняется, однако по сей день сохранился обычай распевать песни, ведя за руки ребенка, делающего первые шаги. В них такие слова, как «топ-топ», повторяются в такт шагам ребенка:

Қаз, қаз, балам, қаз, балам,

Қадам бассаң мәз болам.

Или:

Тәй, тәй, балам, тәй, балам,

Жүреқойшыжәй, балам...

В содержании этой песни содержится старый образец песен пестования, имеющих древние глубокие корни и близких к песням-заклинаниям. В песнях пестования ясно видны народные представления разных периодов, следы религиозных верований.

К примеру, известно, что Умай является образом покровительницы женщин, детей, семьи в древних верованиях тюркоязычных народов Этот образ встречается и в других жанрах казахского фольклора Фатима-биби и Зухра-биби – пери исламской религии. Такие древние сочетания в мотивах заклинаний сегодня исполняются не часто. Песни пестования в последний период потеряли религиозные признаки и приобрели больше практическое значение.

Заключение. Обобщая сказанное, можно утверждать, что главная функция детских обрядовых песен, бывших когда-то инструментами исполнения определенного ритуала, в последние годы обрела характер выражения родителями, взрослыми языком песен своих добрых пожеланий, любви к ребенку во время исполнения ритуала. Постоянная связь песни с различными традиционными обрядами, происходящими в жизни ребенка – главное качество, отличающее ее от других песен пестования. Детские обрядовые песни в основном исполняются в период младенчества ребенка, а именно, до полутора лет.

Главное содержание детских обрядовых песен заключается в благословении, их задача – поддерживать стихами и песнями обряды и традиционные обычаи, связанные с древними традиционными представлениями. Если в ее первоначальной основе преобладали мотивы защиты ребенка от болезней, внешних опасностей, то позже, в зависимости от веления времени, они претерпели изменения, и в них стало преобладать содержание благословения ребенка на счастливую жизнь. Для того, чтобы ребенок рос здоровым и сильным, стал достойным своего народа гражданином, его родители с первых часов его жизни неукоснительно совершают традиционные действия, которые издавна сформировались в народной практике: купают в воде, делают массаж с применением масел, жиров, учат ребенка делать различные физические упражнения, укрепляют его конечности, усаживая себе на грудь, спину, шею, колени и играя с ним. Эти действия – плоды народной педагогики, подтвержденные жизненным опытом практически всех народов мира и собранные по крупицам на протяжении многих лет. В процессе воспитания ребенка все эти действия совершаются под сопровождение мелодии, песни, простых слов. Родители, совершая с ребенком упражнения, предназначенные для развития его физического тела, при этом развлекают его складными стихами и мелодиями и выражают его внутреннее отношение.

Самое обидное заключается в том, что обряды и фольклорные образцы, связанные с воспитанием ребенка, не сохранились в достаточной мере. К примеру, мы знаем только лишь названия ритуалов, таких, как «құйрық ботқа», который исполняется, когда ребенок начинает самостоятельно садиться, «бауыр аяқ», когда малыш начинает ходить на четвереньках. Если неустанно собирать сведения, то и сегодня можно найти истоки многих из неизвестных нам ритуалов и обрядов. Но, к сожалению, не хватает истинного стремления к этому.

Одним из чистых наследий в воспитании ребенка, имеющих особое место в казахском семейно-обрядовом фольклоре, является фольклор пестования. В ее природе можно глубже распознать отрывки древнего мировоззрения, пересекающегося с древними верованиями народа. Следы развития исторических событий и периодического мышления, традиционных обрядов и представлений в деле воспитания ребенка, сформированные веками, можно увидеть в песнях пестования. Эти песни не только наследие прикладного характера, сопровождающее обрядовые ритуалы в деле воспитания ребенка, они, главным образом, являются эстетической категорией, направленной на формирование духовного мира юного поколения, порождение художественного вкуса в душе ребенка, на развитие детской мечты и любви к искусству. Хотя в них нет художественного совершенства, подходящего к поэтическим законам, в них содержится безграничное богатство народной педагогики, дающей достойное воспитание ребенку.

Список литературы и источников:

500 киргизских песен и кюев Адаевских, Семипалатинских и Уральских.–Алма-Ата, 1931.–312 с.

Абылқасымов Б. «Фольклор», «Ауыз әдебиеті» ұғымдары туралы //Фольклор шындығы. – Алматы, 1990. – Б. 169-181.

Абылқасымов Б. Ш. Телқоңыр. Қазақтың көне наным-сенімдеріне қатысты ғұрыптық фольклоры. –Алматы, 1993. –160 б.

Арғынбаев Х.А. Қазақ халқындағы семья мен неке. –Алматы, 1973. –328 б.

Байтұрсынов А. Шығармалары.–Алматы. 1989. – 320 б.

Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной поэзии и искусства. Т. 1. Русская народная поэзия. СПб, 1861. –305 с.

Ғабдуллин М. Қазақ халқының ауыз әдебиеті. Жоғары дәрежелі оқу орындарының студенттеріне арналған оқу құралы. –Алматы, 1964. –240 б.

Досмұхамедұлы Х. Аламан. – Алматы, 1991. – 176 б.

Ерзакович Б.Г. Песенная культура казахского народа. – Алматы, 1966.–400 с.

Ерзакович Б.Г. У истоков казахского музыказнания. –Алматы, 1987.–176 с.

Әбетов Ғ. Қазақтың лирикалық махаббат өлеңдері. // Труды отдела народного творчества Института языка и литературы, Вып.1. 1955. –103 с.

Әуезов М. Әдебиет тарихы.– Алматы, 1991.–240 б

Затаевич А. 1000 песен казахского народа.–Оренбург, 1925.–402 с.

Кендібаев Ф.Б. Қазақтың халық лирикасы. Филология ғылымының кандидаты атағын алу үшін жазылған диссертация.–Қолжазба, 1964.–130 б.

Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня. –Москва, 1962. –277 с.

Қазақ әдебиетінің тарихы. І том, Фольклор. –Алматы, 1948. –Б. 35-57.

Қазақ әдебиетінің тарихы. І том. Бірінші кітап. –Алматы, 1960. – 740 б.

Қасқабасов С. Қазақ фольклоры мен әдебиетінің тарихы. (Қазақ фольклорының тарихына қатысты жоба-проект) // Қазақ ССРҒА хабарлары. Тіл, әдебиет сериясы, 1998.–№ 4. –Б. 28-37.

Марғұлан Ә. Ежелгі жыр-аңыздар. –Алматы, 1985. –368 б.

Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи (известие о киргизцах) ч.І. СПб, 1773. – 560 с.

Потебня А. О некоторых символах в славянской народной поэзии. Харьков, 1860. –160 с.

Пропп В.Я. Фольклор и действительность.–Москва, 1976. –325 с.

Рычков П.И. Рычков Н.П. Капитан жазбалары. –Алматы, 1995. –104 б.

Сейфуллин С. Шығармалар. 6-том. Қазақ әдебиеті. – Алматы, 1964. – 455 б.

Стеблева И.В. Поэзия тюрков ҮІ - ҮІІІ веков. – Москва, 1965. – 215 с.

Төлеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (XIX- начало XX вв.).–Алматы,1991.–214с.

Уахатов Б. Қазақтың халық өлеңдерi. – Алматы, 1974. – 386 б.

Ыбыраев Ш. Қазақ фольклористикасы: кеше, бүгін, ертең // Әлем. Альманах.–Алматы, 1991.–Б.91-113.

References:

500 kirgizskih pesen i kyuev Adaevskih, Semipalatinskih i Ural'skih. –Alma-Ata, 1931. –312 s. [in Russian]

Abylkasymov B. «Fol'klor»,  «Auyz adebietі» ugymdary turaly //Fol'klor shyndygy. –Almaty, 1990. –B. 169-181. [in Kazakh]

Abylkasymov B. Sh. Telkonyr. Kazaktyn kone nanym-senіmderіne katysty guryptyk fol'klory. –Almaty, 1993. –160 b.[in Kazakh]

Argynbaev H.A. Kazak halkyndagy sem'ya men neke. – Almaty. 1973. –328 b.[in Kazakh]

Bajtursynov A. Shygarmalary. –Almaty. 1989. – 320 b.[in Kazakh]

Buslaev F. I. Istoricheskie ocherki russkoj narodnoj poezii i iskusstva. –T. 1. Russkaya narodnaya poeziya. SPb, 1861. –305 s. [in Russian]

Gabdullin M. Kazak halkynyn auyz adebietі. Zhogary darezhelі oku oryndarynyn studentterіne arnalgan oku kuraly. – Almaty, 1964. –240 b.[in Kazakh]

Dosmuhameduly H. Alaman. –Almaty, 1991. –176 b.[in Kazakh]

Erzakovich B.G. Pesennaya kul'tura kazahskogo naroda. – Almaty, 1966. –400 s. [in Russian]

Erzakovich B.G. U istokov kazahskogo muzykaznaniya. –Almaty, 1987. –176 s. [in Russian]

Abetov G. Kazaktyn lirikalyk mahabbat olenderі. // Trudy otdela narodnogo tvorchestva Instituta yazyka i literatury, Vyp.1. 1955. –103 s.[in Kazakh]

Auezov M. Adebiet tarihy. – Almaty, 1991. –240 b. [in Kazakh] [in Kazakh]

Zataevich A. 1000 pesen kazahskogo naroda. –Orenburg, 1925. –402 s. [in Russian]

Kendіbaev F.B. Kazaktyn halyk lirikasy. Filologiya gylymynyn kandidaty atagyn alu ushіn zhazylgan dissertaciya. – Kolzhazba, 1964. –130 b. [in Kazakh]

Kolpakova N. P. Russkaya narodnaya bytovaya pesnya. –Moskva, 1962. –277 s. [in Russian]

Kazak adebietіnіn tarihy. І tom, Fol'klor. –Almaty, 1948. –B. 35-57.[in Kazakh]

Kazak adebietіnіn tarihy. І tom. Bіrіnshі kіtap. –Almaty, 1960. – 740 b.[in Kazakh]

Kaskabasov S. Kazak fol'klory men adebietіnіn tarihy. (Kazak fol'klorynyn tarihyna katysty zhoba-proekt) // Kazak SSRGA habarlary. Tіl, adebiet seriyasy, 1998. № 4. – B. 28-37 . [in Kazakh]

Margulan A. Ezhelgі zhyr-anyzdar. –Almaty, 1985. –368 b.[in Kazakh]

Pallas P.S. Puteshestviya po raznym provinciyam Rossijskoj imperii (izvestie o kirgizcah) ch.І. SPb, 1773. –560 s. [in Russian]

Potebnya A. O nekotoryh simvolah v slavyanskoj narodnoj poezii. Har'kov, 1860. –160 s. [in Russian]

Propp V.Ya. Fol'klor i dejstvitel'nost'. –Moskva, 1976. –325 s. [in Russian]

Rychkov P.I. Rychkov N.P. Kapitan zhazbalary. –Almaty, 1995. –104 b;[in Kazakh]

Sejfullin S. Shygarmalar. 6-tom. Kazak adebietі. –Almaty, 1964. –455 b. [in Kazakh]

Stebleva I.V. Poeziya tyurkov VІ–VІІІ vekov. –Moskva, 1965. –215 s.[in Russian]

Toleubaev A.T. Relikty doislamskih verovanij v semejnoj obryadnosti kazahov (XIX- nachalo XX vv.). –Almaty,1991. –214 s. [in Russian]

Uahatov B. Kazaktyn halyk olenderi. –Almaty, 1974. –386 b.[in Kazakh]

ҒТАМР 17.71.91, 03.61.91

ДӘСТҮРЛІ МӘДЕНИЕТТЕГІ БАЛАНЫҢ ДҮНИЕГЕ КЕЛУІНЕ БАЙЛАНЫСТЫ ЕЖЕЛГІ РӘСІМДЕР

Матыжанов К.С.¹

¹Филология ғылымдарының докторы, ҚР БҒМ ҒК М.О.Әуезов атындағы Әдебиет және өнер институтының директоры.

Қазақстан Республикасы, Алматы қ.

Аңдатпа. Мақала қазақтың дәстүрлі мәдениетіндегі ежелгі салт-дәстүрлердің сақталу жайын зерттеуге арналған. Бұл зерттеуде адамның тууына байланысты циклдік ғұрыпты арқау ететін шығармалар талданады.

Баланың дүниеге келуімен байланысты және көне замандардан тамыр тартатын дәстүрлі отбасылық салт-дәстүрлерді кешенді зерттеуге талпыныс жасалды: қырқынан шығару, балаға ат қою, бесікке бөлеу және т. б. Фольклорлың дәстүрлердің көзден таса, ұмыт болған мәндерін талдай отырып, автор қазақ халқының ежелгі дүниетанымын, әлемді сезіну ерекшелігін ашады.

Зерттеу нәтижелері бойынша алынған қорытындылар фольклордың қазіргі өмірдегі орны мен рөлі туралы ғылыми негізделген тұтас ойды қамтиды. Осылайша, халық мұрасы ұлттық мәдениеттің, тарихи жадының көзі, дәстүрлі дүниетанымның алтын қоры, рухани өмірдің айнасы ретінде ұғынылады. Келтірілген тұжырымдар әр халықтың көп ғасырлық тарихы барфольклорыноның этникалық бастау-көзі, ұлттық болмысының негізі ретінде түсіну қажеттігін айқындайды.

Негізгі тұжырымдар мен қорытындылар мәдени мұраны сақтау және насихаттау мәселелері бойынша әртүрлі пәнаралық, салалық зерттеулер жүргізу кезінде қолданылуы мүмкін.

Түйін сөздер: тарих, мәдениет, этнография, мифология, фольклор, дәстүр, ғұрып, рәсім, дәстүрлі дүниетаным.

IRSTI17.71.91, 03.61.91

RELICS OF ANCIENT RITUALS ASSOCIATED WITH CHILDBIRTH IN THE TRADITIONAL CULTURE

Matyzhanov K.S.¹

¹Dr. philological sciences, Director of M.O. Auezov Institute of Literature and Art. Kazakhstan, Almaty.

Abstract.The article is devoted to the study of relics of ancient rituals in traditional culture of the Kazakhs. This study analyzes the works related to the cyclic rituals associated with the birth of a person.

A number of traditional family rites associated with the birth of a child, which have ancient roots have been comprehensively studied: the celebration of forty days from the  birth day, giving the name to the child, the cradle, cutting the straps, etc. The author traces the modern forms of specific customs. Analyzing the hidden meanings of folk rituals, the author reveals the ancient archetypal  understanding of the world, the worldview of the Kazakhs.

The conclusions drawn from the results of the study contain a solid scientifically based idea about the role and place of folklore in modern life. Thus, the national heritage is interpreted as a source of national culture, historical memory, the golden fund of  traditional worldview, a mirror of spiritual life. Folklore, for many centuries, expressed the ethnic origins of each nation, its national identity, and is the original direction, the core and basis for their future.

The main findings and conclusions are applicable in conducting various interdisciplinary, sector studies on preservation and promotion of cultural heritage.