Введение.

Проблема спецпоселенцев достаточно активно, особенно в последнее время, рассматривается в исторической науке. Актуальность исследования определяется изменением ракурса современной исторической науки, где все более заметными становятся тенденции к антропологизации и интерес к истории повседневной жизни. Рассекречивание архивных документов расширяет возможности исследователей без политической конъюнктуры изучать данный вопрос с различных точек зрения, придает дополнительные стимулы к обращению исследователей к повседневной жизни на спецпоселении.

Материалы и методы.

В данной статье источниковую ценность представляют материалы Государственного архива Восточно-Казахстанской области. Документация по отделам спецпоселений, отложившаяся в архивах, хоть и фрагментарно, позволяет восстановить историю спецпоселений и спецкомендатур, режим пребывания, дает возможность изучения ее повседневных практик.

Отметим, что спецпоселенцы находились в ведении отдела спецпоселений. Отдел спецпоселений (ОСП) неоднократно менял свое название из-за изменения ведомственной принадлежности. В 1944–1950 гг. он назывался Отдел спецпоселений НКВД–МВД СССР, в 1950–1953 гг. – 9-е управление МГБ СССР, в 1953–1954 гг. – отдел «П» МВД СССР и в 1954–1959 гг. – 4-й спецотдел МВД СССР [1, с.13].

В данной статье использованы материалы Государственного архива Восточно-Казахстанской области. Отчеты отдела спецпоселений отложились в материалах Восточно-Казахстанского областного управления Министерства внутренних дел, представлены в фонде – 642.  Д. 85 - Статистические сведения о результатах переписи выселенцев-спецпоселенцев; Д. 80 – «Квартальные и декадные  сведения о прибытии и убытии выселенцев и спецпереселенцев»; Д. 104 – «Статистические отчеты 9-го Отдела УМГБ по ВКО». Из фондов ГАВКО  также были привлечены материалы из фонда № 1-п Восточно-Казахстанского областного комитета КП Казахстана, дела из «Особых папок» Д. 4996 – «Cправки административного отдела, отделов пропаганды и агитации горкомов, райкомов партии о наличии спецпереселенцев, их качественный состав, формы партийной работы среди них»; Д. 3369 – «Информации о подготовке к выборам в Верховный Совет СССР».

Указанные дела позволяют исследователю глубже погрузиться в атмосферу послевоенного периода и точнее воссоздать аспекты повседневной жизни на спецпоселении, а также предоставляется возможность почувствовать и воссоздать настроения, эмоциональное состояние и мысли людей, оказавшихся в экстремальной обстановке далекой ссылки. Большинство из привлекаемых архивных материалов нами вводится в научный оборот впервые.

Междисциплинарный подход в изучении повседневности является основным, как для решения научно-исследовательских и прикладных задач, так и для понимания сущности комплексных научных методов данного исследования. При подготовкестатьи использован синтез макро- и микроисторических подходов, поскольку макроисторический подход отражает изменения социально-экономического, духовного развития общества, а микроисторический подход позволяет проследить влияние макрособытий на характер повседневной жизни спецпереселенцев-чеченцев.

Рассматривая проблему спецпоселения, нельзя не обратиться к воспоминаниям непосредственных свидетелей этих исторических событий. При написании статьи мы обратились к методам устной истории в частности, метод интервьюирования, анкетирования, которые разработаны на теоретическом уровне в рамках исторической антропологии.

Весьма значимой для данного исследования является монография В.Н. Земскова «Спецпоселенцы в СССР. 1930–1960» [1], основанная на уникальном архивном материале Отдела спецпоселений. В ней представлены обобщенные данные по статистике всех контингентов, поступивших на спецпоселение; география их расселения в местах высылки; динамика численности, трудовое использование и режим.

Особый интерес в изучении данной проблематики представляет монография «Система спецпоселений в Советском Союзе в 1930-1950-х годов» В.А Бердинских, И.В. Бердинских, В.И. Веремьева [2] посвященная судьбе выселенных народов. Авторами рассмотрены особенности структуры управления и надзора в спецпоселениях, показаны повседневные проблемы человека в условиях спецпоселения.

Значительный интерес для исследования вопросов депортации  чеченцев представляет  сборник документов и материалов на основе привлечения широкого спектра архивных материалов «Конфликтный этнос и имперская власть:проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (началоначало XIX - середина ХХ вв.)» под ред. В.А. Козлова, Ф.Бенвенути, П.М. Поляна, В.И. Шеремета [3].

Результаты.

Итак, статус и режим содержания переселенцев регулировались решениями высших органов власти СССР. К концу 1944 г. НКВД СССР разработал положение «О спецкомендатурах НКВД»; которое было утверждено постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. № 34–14 с. В Положении были определены следующие обязанности спецкомендатур: учет и надзор за спецпоселенцами, организация розыска бежавших из мест поселения, пресечение беспорядков и наложение взысканий на нарушителей режима. Одновременно с принятием положения «О спецкомендатурах НКВД» СНК СССР  в тот же день принял постановление «О правовом положении спецпереселенцев» №35 [1, с.71].

Постановлением №35 «О правовом положении спецпереселенцев» определялся их правовой статус. В положении, в частности, (пункт 1) отмечалось, что спецпереселенцы пользуются всеми правами граждан СССР, за исключением ограничений, предусмотренных данным постановлением. Все трудоспособные спецпереселенцы обязаны были заниматься общественно-полезным трудом. Этому важному вопросу (с точки зрения властей) был посвящен Пункт 2 указанного постановления, где отмечалось, что «все трудоспособные поселенцы обязаны работать – «в сельском хозяйстве, в промышленных предприятиях, на стройках…». В этих целях местные Советы депутатов трудящихся по согласованию с органами НКВД обязаны были организовать трудовое устройство спецпереселенцев в организациях и учреждениях. Спецпереселенцы не имели права без разрешения коменданта отлучаться за пределы района расселения, обслуживаемого данной комендатурой. Самовольная отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой ответственность в уголовном порядке. Спецпереселенцы – главы семей или лица, их заменяющие, обязаны были в трехдневный срок сообщить в спецкомендатуру НКВД о всех изменениях, произошедших в составе семьи (рождение ребенка, смерть члена семьи, побег и т. п.). Спецпереселенцы обязаны были  строго соблюдать установленный для них режим и общественный порядок в местах поселения и подчиняться всем распоряжениям спецкомендатур НКВД. За нарушение режима и общественного порядка в местах поселения спецпереселенцы подвергались административному взысканию в виде штрафа в размере до 100 руб. или ареста до 5 суток [1, с.169].

Анализируя это постановление можно утверждать, что оно было направлено на усиление системы спецпоселения, так как подвергались контролю все сферы жизни спецпоселенцев – от трудоустройства до общественных настроений и семейного положения депортированных.

Для осуществления надзора за соблюдением режима спецпоселения МВД СССР повсеместно использовало систему спецкомендатур. Создавались они в районах расселения «спецпоселенцев», в селениях, находящихся обычно в центре территории размещения спецконтингента.

Руководящим документом деятельности спецкомендатур являлись Постановление Совнаркома СССР «О правовом положении спецпереселенцев», а также распоряжения и инструкции НКВД СССР и его региональных звеньев. Непосредственное руководство спецкомендатурами осуществлялось РО НКВД. В соответствии с законодательными актами, на территории Восточно-Казахстанской области было создано 25 комендатур. Согласно архивным данным, спецкомендатуры располагались в Кировском, Лениногорском, Шемонаихинском, Предгорненском, Зыряновском, Верх-Убинском, Таврическом, Уланском, Самарском, Большенарымском, Курчумском районах Восточно-Казахстанской области [4, л.160]. Под их контролем находились все спецпоселенцы, основную массу которых составляли немцы и чеченцы.

Исследователь проблемы П.М. Полян отмечал следующее: «В пяти казахстанских областях дуэты лидеров образовали немцы и чеченцы (Карагандинская, Семипалатинская, Северо-Казахстанская, Актюбинская и Гурьевская обл.). В одном случае (Восточно-Казахстанская обл.) чеченцы опередили немцев» [5, с.152].

Необходимо отметить, что, если в другие области Казахстана с Северного Кавказа были переселены чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, то в Восточно-Казахстанскую область с Северного Кавказа были переселены только чеченцы (по данным переучета 1949 г. числился только 1 ингуш) [6, л.11].

Спецпереселенцы могли передвигаться лишь в радиусе 3 км от своего места проживания, населенные пункты были разбиты на десятидворки, во главе которых были поставлены старшие, которые каждые десять дней должны были отчитываться перед комендантом [3, c.682-683]. 

Коменданты наделялись широким спектром правовых полномочий. В обязанности  работников спецкомендатуры входили поддержание порядка на территории расселения спецпоселенцев, проверка наличия спецпоселенцев, предупреждение побегов и самовольных отлучек из мест обязательного поселения, а также уголовных преступлений. Повседневная жизнь спецпоселенцев состояла из множества запретов и ограничений. Так, по воспоминаниям бывшего спецпоселенца Базаева Ш., 1936 г.р, г. Риддер.: «На счет спецкомендатуры, что помню коменданты избивали спецпереселенцев. На «Ботанике» проживающие спецпереселенцы-чеченцы не могли ходить на работу через «Новостройку», если задержат там, говорили, почему ты по этой дороге идешь, а не по другой. Если на 5-10 минут опоздал на работу, на «Королевке» были  Сахманские лагеря, отправляли туда на лесоповал. Норму не выполнишь, талоны не давали. Перегибы были…» [7].

Контроль спецпоселенцев спецкомендантом запечатлен в детской памяти местного жителя Маханова И.С., 1936 г.р., г. Зыряновск: «Когда переселили чеченцев, брали на учет под комендантский надзор. У моего деда на квартире постоялец жил ст. лейтенант Иван Зуев, он был комендантом чеченцев. Мы рядом жили. Я помню, он с солдатами ходил на лыжах день через день проверять чеченцев» [8].

Следует отметить, что с 27 февраля 1944 г. была введена в действие инструкция НКВД  СССР «по оперативно-чекистской работе среди спецпереселенцев». Главной опорой комендантам и «оперчекистам» в этой работе служили старшие «десятидворок», бараков, «группы содействия» (для борьбы с побегами) и непосредственно «агентурно-осведомительная сеть». При этом «агентурно-осведомительная сеть» вербовалась не только непосредственно из среды депортированных, но также из местного населения. По установленным нормативам, каждый осведомитель должен был «охватывать» не менее 20-30 семей. Первостепенными задачами агентурно-оперативной работы среди спецпоселенцев полагались: борьба с побегами и попытками таковых; задержание бежавших; выявление «упаднических и бандитских настроений»; предотвращение и раскрытие уголовных преступлений (убийств, краж и т.п.) и как основное – «выявление и изъятие из среды спецпоселенцев враждебных элементов (фашистских пособников, предателей, шпионов, антисоветчиков)» [1, с.100].

Мобилизация и использование всех средств и сил органов УМВД на недопущение побегов выселенцев осуществлялось как через «систему гласного контроля», т. е. старших бараков и десятидворок, присматривавших за порядком на отведенных им участках, так и посредством «оперативно-чекистского обслуживания» спецконтингента. Для этого создавались группы содействия из населения, подбирались и вербовались доверенные лица в секретно-осведомительскую сеть.

Спецкомендатурами активно использовалась в качестве негласного надзора агентурно-осведомительная сеть. Функции комендантов через агентурно-осведомительную сеть включали в себя и контроль за психологическим климатом, настроениями в спецпоселенческой среде. Они обязаны были бороться с антисоветсткими настроениями среди спецпоселенцев и докладывать о результатах работы руководству.

Об этом М.М. Ибрагимов пишет: «Часто в доме у кого-нибудь собирались молодые люди на вечеринку, и там всегда звучала музыка: в ней чеченцы находили утешение своей тоске по потерянной Родине и надежду на возвращение. В песнях воспевали Кавказ и проклинали Сталина и Берию. И если информация о том, что в этих песнях звучали слова несправедливости совершенного над народом насилия, виновности в этом руководителей страны, или даже слова, воспевающие Кавказ и прежнюю жизнь чеченцев, доходила до властей, следовали самые решительные меры со стороны НКВД. Так случилось с Маликой Чикуевой. Она с детства была одаренной девочкой: пела и играла на гармошке. Семья Чикуевых оказалась в Лениногорске Восточно-Казахстанской области. К ним в дом вечерами приходили земляки, чтобы послушать песни Малики. С юношеской бесшабашностью распевала она и песню про великого вождя: «О, Сталин, будь ты проклят, Поскорей сыграй ты в ящик…».  Кто-то из информаторов донес коменданту об антисоветских песнях Чикуевой, и через некоторое время она и ее отец были арестованы. В декабре 1945 года обоих осудили по 58 статье уголовного кодекса РСФСР – за антисоветскую деятельность. Отцу дали 15 лет, а Малику Чикуеву, накинув к ее возрасту 3 года, приговорили к 11 годам заключения. Она отсидела в лагерях 9 лет и вернулась к матери в 1954 году» [9, с. 211].

Секретные агенты и осведомители вербовались из среды спецпоселенцев с самого начала депортации. Жительница г. Риддер Сельмурзаева Р.Х., рассуждает о возможных осведомителях среди спецпоселенцев-чеченцев: «Люди рассказывали случай с Маликой Чикуевой, она тогда была несовершеннолетней, играла на кехат-пандуре и пела песни на чеченском языке. Ведь кто-то донес о содержании ее песен» [10].

Как свидетельствуют документы, деятельность агентуры особенно активизировалась доносами об усилении антисоветских настроений среди спецпоселенцев во время проведения мероприятий Партии и Правительства.

Архивные материалы позволяют, хотя бы фрагментарно, реконструировать настроения спецпоселенцев в период предвыборной кампании. Так,  в докладной записке отмечалось, что особенно тяжелое положение в области складывалось во время проведения предвыборных кампаний в Верховный Совет СССР. Во-первых, что чеченцы, немцы Поволжья и другие спецпоселенцы считают себя невинными и обиженными, призывают к пассивности в участии в выборах. Приведем некоторые фрагменты высказываний спецпоселенцев. Например, чеченец Маханаев М., проживающий в Шемонаихинском районе, говорил: «Они (т.е. коммунисты) изберут кого им надо, нас справшивать не будут». Во-вторых, в среде спецпоселенцев происходило охаивание советской демократической системы и пропаганда английской и американской. Так, чеченец Юсуп Ходжаев проповедовал, что «настоящая народная демократия существует только в Англии и Америке и только они вернут чеченцев на Кавказ». В Лениногорске в полиметалическом комбинате враждебно настроенный Н. говорил: «скоро должен будет наступить такой момент, когда, уступая мировому общественному мнению, должны будут разрешить свободу политических партий, а пока что надо внимательно наблюдать, выжидать момент, чтобы можно было свободно поговорить с механическими голосами». В третьих, происходило прямое запугивание избирателей путем распространения различных слухов, которые подкреплялись действиями уголовно-преступного элемента. Один житель г.Усть-Каменогорска, ранее осужденный, нигде не работает, говорит: «Вот готовятся к Выборам. Да кого хотят того и выберут. Ведь у них на конвертах есть секретные номера и вот если кто зачеркнет фамилию кандидата, они сличают там со списком и конец. В прошлые выборы в с.Бутаково 13 человек зачеркнули кандидатов, а через несколько  времени 13 человек посадили и до сих пор не слуху, ни духу от них нет» [11,л.3]. На основании подобных высказываний руководство УНКВД делало выводы о том, что значительная часть спецпоселенцев проводят антисоветскую деятельность.

В архивных материалах находим и положительные высказывания спецпоселенцев-чеченцев агентурного характера. Так, например отмечается, что спецпереселенцы-чеченцы с удовлетворением встретили весть о выборах: при обсуждении «Положения о выборах в Верховный Совет» чеченцы, проживающие на Новостройке, Берсанукаев Харон, Шамсалов Абу, Докаев Чака и другие, обсуждая предстоящие выборы в Верховный Совет, в своих высказываниях выражали удовлетворение тем, что чеченцы будут голосовать и избирать наравне с другими гражданами Советского Союза [12, л. 2].

Таким образом, архивные данные позволяют сделать вывод, что недоверие правительству, пессимизм в отношении процедуры выборов были характерными чертами в среде спецпоселенцев.Особенно спецпоселенцы интересовались развитием международной ситуации в стране. Настроения среди спецпоселенцев  в связи с ожидаемым конфликтом варьировали от предсказаний до оптимистических надежд на освобождение.

По данным проведенного в апреле 1948 г. переучета, в области числилось на жительстве 11880 семей, 39044 человек – «спецпоселенцев» (18560 немцев и 20484 чеченцев) [13, с.119]. В агентурно-осведомительной сети УМВД/УМГБ ВКО среди спецпоселенцев-немцев и чеченцев по состоянию  на 01.04.1948 год состояли 471 человек, из них немцев – 264 человек, чеченцев – 207 человек [13, c. 239].

В течение  1948 г. принимается ряд нормативных актов, которые в значительной степени ужесточили административный режим в местах спецпоселений. 21 февраля 1948 г.  Совет Министров СССР  издал Постановление за № 418-161 сс «О ссылке, высылке и спецпоселениях», 8 марта 1948 г.  МВД СССР издало Приказ по организации режима среди «спецпоселенцев», «ссылных» и «высланных». 26 ноября 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Великой Отечественной войны», где утверждалось: «В целях укрепления режима поселения для выселенных Верховным органом СССР в период Великой Отечественной войны чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар и др., а также в связи с тем, что во время их переселения не были определены сроки их высылки, установить, что переселение в отдаленные районы Советского Союза указанных выше лиц проведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства». Указ предусматривал уголовную ответственность «за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения», определив меру наказания «за это преступление в 20 лет каторжных работ» [1, с.160]. 

Следует отметить, что с 1949 г. обозначение «спецпереселенцы» вышло из употребления. Некоторое время лиц, находившихся на спецпоселении, делили на «выселенцев» (выселенные навечно) и «спецпоселенцев» (выселенные на сроки и без указания сроков). Тем не менее термин «выселенцы» долго сохранялся как название той категории спецпоселенцев, на которых распространялось действие Указа от 26 ноября 1948 г. [1, с.161].

Ужесточение режима спецпоселения предполагало разукрупнение существующих спецкомендатур. В области в 1949 году за счет разукрупнения существующих 25 спецкомендатур, было предусмотрено создать дополнительно 10 комендатур и 2 самостоятельных участка с непосредственным подчинением РО МВД. Так, в Лениногорском районе с количеством 4476 взрослых выселенцев и в Кировском районе, где расселялись 5217 взрослых выселенцев за счет разукрупнения существующих 5 спецкомендатур  в каждом районе, предполагалось создание 7 спецкомендатур. Штат районной комендатуры состоял из коменданта, а количество помощников  определялось в зависимости от численности контингента. В крупных спецкомендатурах, не подлежащих разукрупнению по территориальным и производственным признакам, в штат комендатуры вводились по 2 помощника коменданта. Все остальные спецкомендатуры создавались из расчета 500 и более взрослых выселенцев на каждую спецкомендатуру в составе  коменданта  и 1 его помощника. Также предусматривалось введение в штаты Отдела спецпоселений  УМВД  и каждого горрайоргана МВД, где расселены выселенцы, по одному помощнику оперуполномоченного по учету [4, л. 160].

По архивным данным к концу 1949 г. в области функционировали  35 спецкомендатур, выселенцы-чеченцы находились под контролем 30 спецкомендатур [4, л.216-220].

Все спецпоселенцы  раз в месяц должны были отмечаться в комендатуре и расписываться в специально заведенном журнале, сведения из которого использовались комендантом для составления ежемесячных и поквартальных отчетов. Воспоминания очевидцев позволяют более полно представить эти события. Из воспоминаний Дацаева С.Х., 1939 г.р., г.Усть-Каменогорск: «Когда мы жили в с. Скалистое, спецкомендатура находилась в с. Никитинка, отец ездил туда каждый месяц для отметки, а комендантского часа, как такового не было …» [14]. Аналогичные сведения приводятся и в воспоминаниях Сулейменова У.С., 1937 г.р., г.Усть-Каменогорск: «Я помню, был комендант, которому мы подчинялись. Мать всегда должна была отмечаться. Мы всегда были под присмотром. К нам даже домой приходили с комендантуры проверять» [15].

Многие респонденты указывают как на характерные признаки неволи: нахождение на учете в спецкомендатуре и невозможность свободного передвижения. По рассказам матери режим спецпоселения вспоминает Айсагова Л.Л.,1949 г.р., г.Риддер: «Отмечались строго в спецкомендатуре, не могли без разрешения выехать из одного района в другой. У моей матери в Белоусовке жила сестра, которая была больная, мать хотела поехать к ней, ее дважды арестовывали за это, не разрешили выехать» [16].

О жизни в условиях режима спецпоселения вспоминает Шалаева Д. М., 1943 г.р., г. Риддер: «Выделили в бараке одну комнату, передвигаться не разрешалось, кроме своего места жительства, даже на похороны не разрешали» [17].

Посещение спецкомендатуры вызывало у спецпоселенцев-чеченцев не только чувство унижения, но и чувство страха, поскольку почти каждый визит в спецкомендатуру не обходился без расспросов о настроениях среди чеченцев. А любой неосторожный ответ мог повлечь арест невиновных людей. Это подтверждается воспоминаниями свидетелей тех событий. Довтабаева Х.З., 1936 г.р. г. Риддер рассказывает: «Спецкоменданты проверяли, задавали много вопросов: Кто куда пошел? Зачем? Что делали? Мы старались молчать, боялись говорить лишнее…» [18].

Изменение количества спецкомендатур должно было повысить эффективность надзора за спецпоселенцами. Главной задачей для комендатур, стало закрепление спецпоселенцев в местах расселения. В связи с этим все контингенты должны были подвергнуты переучету.

С февраля 1949 года все областные Управления МВД  и их районные звенья согласно Приказов МВД СССР № 067-49 г., 00165-1949 г., 00246, 001445-48 г., 003-49 г. должны были провести переучет всех спецпоселенцев. Так, в докладной записке  «О результатах переучета выселенцев расселенных на территории Восточно-Казахстанской области, и о состоянии работы отдела спецпоселений УМВД Восточно-Казахстанской области» по состоянию на 10 апреля 1949 г. отмечалось, что руководствуясь приказом МВД СССР № 067-49 г., 00165-1949 г., 00246, 001445-48 г., 003-49 г., директивой МВД СССР № 737-1948 года, проведен переучет указанного контингента бригадой МВД Каз.ССР и бригадой УМВД по ВКО, созданной приказом начальника УМВД – подполковником тов. Садыковым № 015 от 22 февраля 1949 года [6, л.107]. 

В 1949 г. был усилен режим административного контроля, организован точный персональный учет спецпоселенцев по вновь введенным книгам посемейного учета. Переучет, проводившийся в феврале-марте 1949 года уполномоченными органами путем подворного обхода и личного вызова в комендатуры всех взрослых спецпереселенцев, завершился заполнением учетных документов. По месту проживания спецпереселенцев были созданы картотеки их персонального учета, а также заведены личные учетные дела на каждого спецпереселенца. Дети спецпоселенцев состояли на «посемейном» учете с момента рождения до исполнения им 16 лет. После этого их ставили на персональный учет.

По данным переучета на 30 марта 1949 г. в Восточно-Казахстанской области насчитывалось 20 424 выселенцев-чеченцев, из них мужчин – 5231, женщин – 6596, детей до 16 лет – 8597 человек и 1 выселенец-ингуш [6, л.11]. 

В процессе переучета выселенцев бригадами, проводившими переучет, было проверено наличие в райотделениях МВД подписок от выселенцев, собранных в связи с объявлением Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года, в результате было установлено, что подписки всего взрослого контингента выселенцев собраны и хранятся в делах РО МВД. Также на местах проверялось об объявлении всем взрослым выселенцам Постановление СНК СССР № 35- от 1945 г. «О правовом положении спецпоселенцев».

В докладной записке констатировалось, что из-за недостаточности разъяснительной работы по Указу от 26.11.1948 года  Верх-Убинского, Зыряновского, Больше-Нарымского, Лениногорского, Кировского  РО МВД, имели место нарушения режима:  в частности, «неявка без уважительных причин на отметку, перемещение из поселка в поселок без разрешений комендатур, выезды за пределы района, нередко совершаемые по вине руководителей предприятий, учреждений и председателей колхозов». Нарушители режима привлекались к административной ответственности – арест, денежные штрафы, а злостных нарушителей райотделения направляли в режимные поселки [6, л.108]. 

На территории Восточно-Казахстанской области  было 2 режимных поселка: на золотом прииске «Маралиха» Курчумского района для спецпоселенцев-немцев (на 150 семей) и на лесозаготовительном участке «Короткое» Лениногорского района (Ерофеевка) для чеченцев (на 80-100 семей). В поселки отселяли «спецпоселенцев с ярко выраженными побеговыми намерениями», «дезорганизаторов производства», злостных нарушителей режима». В течение 1948 года в «режимные поселки» было направлено 5 семей, 10 человек – немцев и 5 семей, 7 человек чеченцев [13, с.125]. 

На момент проведения переучета было зафиксировано следующее количество спецпоселенцев-чеченцев, находившихся в бегах: всего – 51 человек, из них мужчин – 17, женщин – 16, детей – 18 [6, л.2]. 

Следует отметить и процессы усиления режима среди «спецпоселенцев». Так, в I квартале 1949 года состав старших десятидворок в райотделениях был тщательно пересмотрен и проверен по оперативным учетам. Некачественные старшие десятидворок были заменены качественными. Также был проведен ряд собраний инструктивного характера, на которых старшие десятидворок были предупреждены об ответственности, которую они могут понести в случае побега выселенцев из числа их дворов. На всех старших десятидворок оформлялись личные дела [6, л.109]. 

Учитывая влияние «религиозных авторитетов» среди спецпоселенцев-чеченцев органы стремились вовлечь их в агентурно-осведомительную сеть. Но это не всегда получалось, о чем свидетельсвует следующая справка: «родовые и духовные авторитеты используются недостаточно, в Таврическом, Бухтарминском райотделениях МВД, авторитеты к работе среди выселенцев не привлекаются совершенно. Более благополучно в этом отношении дело обстоит в Лениногорском, Предгорненском, Зыряновском, Верх-Убинском и Кировском райотделениях» [6, л. 109].

За все время существования спецпоселенческой системы властные структуры относились к спецпоселенцам с определенным недоверием и особой бдительностью. Повседневная жизнь, а так же настроения спецпоселенцев были под чутким контролем государственных органов. Находившиеся по разные стороны режима люди, спецпоселенцы и работники государственных структур, воспринимали одну и ту же действительность в абсолютно противоположных плоскостях. Жалобы спецпоселенцев на трудности, с которыми они сталкивались каждый день, работники государственных структур  воспринимали как «антисоветскую пропаганду», «клевету на советскую действительность». Об этом свидетельствуют следующие факты.  Так, в справке Верх-Убинского района от 20 сентября 1949 года, подготовленной по поручению Шаяхметова по пункту «состояние политической работы, настроения спецпоселенцев» зафиксировано было следующее: «имелись факты враждебно настроенных к Советской власти и существующих в СССР законов, а именно, «в с. Выдриха выселенец Гайтамиров Хасан заявил: «Покуда будут существовать колхозы хорошей жизни ожидать нечего», в одной из бесед по вопросу получения ссуд выселенцами от государства для строительства жилых домов, Муртазалиев Абдулхамит заявил: «Я получил ссуду от государства, сейчас пришел срок платить, с меня деньги требует госбанк, а у меня их нет, не знаю, что теперь делать?». Присутствующий при этом разговоре Хазуев Ахмад заявил: «Эх, ты! не знаешь что делать, ты не бойся деньги не плати, в 1950 году Советской власти не будет, а будет власть Американская, которая все тебе простит, и этих денег с тебя просить не будет». Делая вывод, Хазуев заявил: «При власти Америки мы будем жить хорошо, нас освободят из  спецпоселения, и мы поедем обратно на Кавказ» [19, с.4].

Таким образом, в доносах, связанных с настроениями спецпоселенцев типичными являются высказывания о предстоящей войне СССР и Америки. Следует отметить, вся «антисоветская деятельность» представляла собой лишь разговоры и пустые намерения. Сложные условия жизни, неприятие жестких реалий спецпоселения были причиной отрицательного отношения к советскому обществу в целом со стороны спецпоселенцев-чеченцев.

Система надзора за депортированными контингентами, сложившаяся еще в предвоенное десятилетие, совершенствовалась и усиливалась к началу 1950-х гг.

Одной из задач комендантов  по-прежнему являлось создание широкой агентурной сети среди спецпоселенцев. Численность агентурно-осведомительной сети значительно увеличилась к началу 1950-х годов. По состоянию на 01.01. 1952 г. выглядела следующим образом: всего – 687 человек, из них немцев – 468 человек, чеченцев – 219 человек [13, с. 239].

Как  отмечает В. Бердинских, фундаментом и главным практическим инструментом в агентурно-осведомительной сети были осведомители, агенты и резиденты. Агенты и резиденты занимались разработкой уже заведенных уголовно-следственных дел. Причем вся информация от этих людей поступала и фиксировалась под псевдонимами [2, с.100].

Из анализа архивных материалов видно, что основными направлениями деятельности агентурно-осведомительной сети являлись борьба с нарушениями режима, предотвращение побегов «спецпоселенцев», а также сбор информации о «спецпоселенцах», информирование соответствующих структур о политических настроениях, разоблачение организованных антисоветских выступлений. При поступлении от агентуры, старших десятидворок или других источников данных о намерении спецпоселенцев совершить побег с места поселения на них заводились наблюдательные дела, указанные спецпоселенцы брались в агентурную разработку. Так, по состоянию на 25 июля 1952 г. по области было выявлено и находились в разработке 61 спецпоселенец высказывающий побеговое намерение, в том числе чеченцев – 21, немцев – 40 [4, л.58]. 

В качестве примера приведем донос агента «Валентин», который докладывает о намерениях спецпоселенца совершить побег: «…что спецпоселенец  Демельханов из общежития ушел на частную квартиру, подготавливает фиктивные документы на другую фамилию, по национальности татарина и высказывает осенью из Лениногорска сбежать». В целях предупреждения побега на Демельханова было заведено наблюдательное дело и намечены меры по его разработке. Для проверки данных агента «Валентин» был направлен агент «Али» [4, л.59]. 

Архивные материалы подтверждают, что агенты вербовались и из числа самих спецпоселенцев-чеченцев. Так, например, «спецпоселенка М.Х., проживающая в Предгорненском районе 17 ноября 1952 г. агенту «Великан» рассказала, о том, что 17 ноября 1952 г., к ней домой пришла спецпоселенка-чеченка Б.С., которая в беседе стала жаловаться на свою бытовую жизнь и заявила, что думает без ведома спецкомендатуры выехать в г.Семипалатинск к сестре» [4, л.193].

Имеющаяся документация по отделам спецпоселений, отложившаяся в ГАВКО, лишь фрагментарно позволяет восстановить историю спецпоселений и спецкомендатур, режим пребывания, учет и оперативное обслуживание спецконтингента. Сведения о дислокации спецконтингента, позволяют представить структуру расселения по спецкомендатурам спецпоселенцев-чеченцев и спецпоселенцев-немцев.

Таблица 1. Дислокация расселения спецконтингента в Восточно-Казахстанской области на 1 января  1952 г. [20, л.197-203].

Как видно из приведенных данных, на территории области по состоянию на 1 января 1952 года функционировали 37 спецкомендатур. Спецпоселенческие контингенты в ВКО были представлены в основном чеченцами и немцами. Спецпоселенцы-чеченцы были под контролем 31 спецкомендатур, в Курчумском районе в Кумашкинской спецкомендатуре № 214– 1 спецпоселенец-чеченец. Наиболее компактно спецпоселенцы-чеченцы были расселены в Лениногорском (1650 семей, 6532 человек) и Кировском (1004 семей, 4256 человек) районах.

Следует отметить, всего по области на спецпоселении находилось – 12637 семей из 43374 человек.  На учете  в спецкомендатуре находились 9 семей 22 человек из Крыма и 1 калмык, в том числе в Лениногорском районе проживали 5 семей 15 человек из Крыма, 1 калмык, в Усть-Каменогорске 1 человек из Крыма, в Предгорненском 2 семьи 4 человек, в Кировском районе 1 семья из 2 человек из Крыма.  [20, л. 197-203]. Анализ этих документов показывает, что в большинстве случаев, под контролем каждой комендатуры находилось несколько населенных пунктов. Численность спецконтингента была большой – от 400 до 2400 человек, закрепленных в каждой спецкомендатуре.

По данным на 1 января 1953 года, состояли на учете по Казахской ССР всего чеченцев – 244 674 человек, по Восточно-Казахстанской области чеченцев  –  23 060 человек, ингушей – 3 [1, с.213-221]. 

Со второй половины 1950-х годов наблюдается постепенное смягчение режима спецпоселения. После смерти Сталина, репрессивная политика по отношению к народам страны не могла быть достаточно эффективной.  5 июля 1954 г. вышло Постановление Совета Министров СССР «О снятии некоторых ограничений в правовом положении спецпереселенцев». Данное постановление сняло некоторые ограничения со спецпоселенцев в плане свободного проживания и передвижения по территории Казахстана. Снимались с учета дети спецпоселенцев до 16-летнего возраста и дети старше 16 лет, принятые и направленные в учебные заведения [21, с. 182-183].

Принятие постановления 1954 года привело к потере контроля над внутренней миграцией спецпоселенцев. Ослабление позиций спецкомендатур и снятие некоторых ограничений по спецпоселению сразу же отразились на настроениях спецпоселенцев, которые стали мигрировать как внутри области, так и в пределах республики. В справке на имя секретаря ЦК КП Казахстана «О работе партийных организаций в связи со снятием некоторых ограничений в правовом положении спецпереселенцев» от 5 августа 1954 г. отмечалось, что в Восточно-Казахстанской области с момента объявления спецпереселенцам нового правового положения выехало за пределы области 848 человек спецпоселенцев, в том числе чеченцев 581 человек и немцев 268 человек, в этот же период прибыло в область 500 человек, в том числе чеченцев 295 человек и немцев 205 человек [22, л. 4].

С 1955 года режим пребывания спецпоселенцев значительно смягчался. На основе вышедшего Постановления Совета СССР № 449-272 с от 10 марта 1955 г. «О выдаче спецпоселенцам паспортов» спецпоселенцам стали выдаваться паспорта. Спецпоселенцам, проживавшим в городах, районных центрах, поселках городского типа, а также в местностях, постоянные жители которых обязаны иметь паспорта, должны были получить паспорта с отмет­ками в них об ограничениях их места жительства [1, с.242].

Однако даже в середине 1955 года под надзором спецкомендатур находилось значительное количество спецпоселенцев. По архивным данным по состоянию на 1 апреля 1955 года в УМВД по Восточно-Казахстанской области состояло на учете спецпоселения 27312 человек, из них чеченцев – 13950, немцев – 13332, других – 30 [23, л.113].

16 июля 1956 г. Президиум Верховного Совета СССР снял ограничения по спецпоселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны. Однако отмена административного контроля не давала права ни на возвращение имущества, конфискованного при выселении, ни на возвращение на родину [3, с.843].

Таким образом, жизнь на спецпоселении была полной несправедливости, в первую очередь, из-за их правового положения. С середины 1940-х – 1950-е годы в качестве контроля выступали система гласного  и негласного наблюдения за спецпоселенцами, в первую очередь, за теми, кто считался склонным к побегам,  антисоветским проявлениям и «уголовно-бандитским действиям». Эффективность спецпоселенческой системы измерялась в значительной мере показателями по количеству предотвращенных побегов, фиксации антисоветских проявлений. Органам МВД-МГБ с середины 1940-х-начале 1950-х годов удалось организовать систему мероприятий гласного и негласного характера, способствовавших установлению и ужесточению режима в отношении спецпоселенцев.

Литература

1 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. – М.: Наука. 2003. – 306 с. 

2 Бердинских В.А., Бердинских И.В., Веремьев В.И.Система спецпоселений в Советском Союзе 1930-1950-х годов // Науч.ред. И.Л. Жеребцов. Сыктывкар: «ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН». –  2015. – 244 с. (История политических репрессий в Евразии: страны,народы,эпохи. Вып.2).

3 Конфликтный этнос и имперская власть:чеченский вопрос во внутренней политике России и СССР (начало начало XIX - середина ХХ вв.). /под ред. В.А. Козлова, Ф.Бенвенути, П.М. Поляна, В.И. Шеремета – М.: РОССПЭН.  – 2009.

4 ГАВКО Ф. 462. - Оп. 4. - Д. 80. - Л. 160, 216-220.

5 Полян П.М. Не по своей воле: История и география принудительных миграций в СССР. М.: ОГИ, 2001  326 с. 

6 ГАВКО Ф. 462. - Оп. 4. - Д. 85. Л.6, 11, 107-109.

7 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Риддер. 2014 г. Информант Базаев Ширвани, г. Риддер.

8 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Зыряновск. 2016 г. Информант Маханов Иван Степанович, г.Зыряновск.

9 Ибрагимов М.М. Чеченцы: выселение, выживание, возвращение. Грозный, - 2015. – 270 с.

10 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Риддер. 2017 г. Информант Сельмурзаева Роза Калиевна, г. Риддер.

11 АП РК Ф. 708. - Оп. 10. - Д. 240. - Л. 3.

12 ГАВКО Ф.1п. - Оп.1. - Д. 3369. - Л.2.

13 Бургарт Л.А. Немецкое население в Восточном Казахстане в 1941-1956 гг. Усть-Каменогорск. 2001 – 374 с.

14 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Усть-Каменогорск. 2016 г. Информант Дацаев Салаудин Халиевич, г. Усть-Каменогорск.

15 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Усть-Каменогорск. 2016 г. Информант Сулейманов Ушум Саидалиевич , г. Усть-Каменогорск.

16 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Риддер. 2016 г. Информант Айсагова Лиза Лейчевна, г. Риддер.

17 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Риддер. 2014 г. Информант Шалаева Догман Мабаевна, г. Риддер.

18 Казбекова А.Т. Полевые материалы автора. Полевой дневник экспедиции в г. Риддер. 2016 г. Информант Довтабаева Халипат Закриевна, г. Риддер.

19 ГАВКО Ф.1п. - Оп.1. - Д. 4996. - Л.4.

20 ГАВКО Ф. 462. - Оп. 4. - Д. 104.- Л. 197-203.

21 От депортации к интеграции: документы и материалы, посвященные 60-летию депортации чеченцев и ингушей в Казахстан.: Международный фонд гуманитарной помощи «Нур» / Составители: Е.М. Грибанова, А.А. Гунашев, А.С. Зулкашева, Л.Н. Сапонова. – А: Дәуір, 2004 – 256 с. 

22 ГАВКО Ф.1п. - Оп.1. - Д. 6999. - Л.4.

23 ГАВКО Ф. 462. - Оп. 4. - Д. 141. - Л.113.

1 Zemskov V.N. Specposelency v SSSR, 1930-1960. – M.: Nauka. 2003. – 306 s. 

2 Berdinskih V.A., Berdinskih I.V., Verem'ev V.I. Sistema specposelenij v Sovetskom Soyuze 1930-1950-h godov // Nauch.red. I.L. ZHerebcov. Syktyvkar: «IYALI Komi NC UrO RAN». –  2015. – 244 s. (Istoriya politicheskih repressij v Evrazii: strany,narody,ehpohi. Vyp.2).

3 Konfliktnyj ehtnos i imperskaya vlast': chechenskij vopros vo vnutrennej politike Rossii i SSSR (nachalo nachalo XIX - seredina HKH vv.). /pod red. V.A. Kozlova, F.Benvenuti, P.M. Polyana, V.I. SHeremeta – M.: ROSSPEHN.  – 2009.

4 GAVKO F. 462. - Op. 4. - D. 80. - L. 160, 216-220.

5 Polyan P.M. Ne po svoej vole: Istoriya i geografiya prinuditel'nyh migracij v SSSR. M.: OGI, 2001  326 s. 

6 GAVKO F. 462. - Op. 4. - D. 85. L.6, 11, 107-109.

7 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ridder. 2014 g. Informant Bazaev SHirvani, g. Ridder.

8 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Zyryanovsk. 2016 g. Informant Mahanov Ivan Stepanovich, g.Zyryanovsk.

9 Ibragimov M.M. CHechency: vyselenie, vyzhivanie, vozvrashchenie. Groznyj, - 2015. – 270 s.

10 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ridder. 2017 g. Informant Sel'murzaeva Roza Kalievna, g. Ridder.

11 AP RK F. 708. - Op. 10. - D. 240. - L. 3.

12 GAVKO  F.1p. - Op.1. - D. 3369. - L.2.

13 Burgart L.A. Nemeckoe naselenie v Vostochnom Kazahstane v 1941-1956 gg. Ust'-Kamenogorsk. 2001 – 374 s.

14 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ust'-Kamenogorsk. 2016 g. Informant Dacaev Salaudin Halievich, g. Ust'-Kamenogorsk.

15 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ust'-Kamenogorsk. 2016 g. Informant Sulejmanov Ushum Saidalievich , g. Ust'-Kamenogorsk.

16 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ridder. 2016 g. Informant Ajsagova Liza Lejchevna, g. Ridder.

17 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ridder. 2014 g. Informant SHalaeva Dogman Mabaevna, g. Ridder.

18 Kazbekova A.T. Polevye materialy avtora. Polevoj dnevnik ehkspedicii v g. Ridder. 2016 g. Informant Dovtabaeva Halipat Zakrievna, g. Ridder.

19 GAVKO  F.1p. - Op.1. - D. 4996. - L.4.

20 GAVKO F. 462. - Op. 4. - D. 104.- L. 197-203.

21 Ot deportacii k integracii: dokumenty i materialy, posvyashchennye 60-letiyu deportacii chechencev i ingushej v Kazahstan.: Mezhdunarodnyj fond gumanitarnoj pomoshchi «Nur» / Sostaviteli: E.M. Gribanova, A.A. Gunashev, A.S. Zulkasheva, L.N. Saponova. – A: Dәuіr, 2004 – 256 s. 

22 GAVKO  F.1p. - Op.1. - D. 6999. - L.4.

23 GAVKO F. 462. - Op. 4. - D. 141. - L.113.

Казбекова А.Т.

Сәрсен Аманжолов атындағы Шығыс Қазақстан мемлекеттік университетінің  «Тарих» мамандығының PhD докторанты

АРНАЙЫ ҚОНЫС ЖАҒДАЙЫНДАҒЫ  ШЫҒЫС ҚАЗАҚСТАН ОБЛЫСЫНДАҒЫ АРНАЙЫ ҚОНЫСТАНДЫРЫЛҒАН  ШЕШЕНДЕРДІҢ РЕЖИМДІК КҮНДЕЛІКТІ ТІРШІЛІГІ

Түйін

Мақалада автор мұрағат құжаттары және ауызекі деректер негізінде 1940-шы жылдардың екінші жартысы – 1950-шы жылдардың бірінші жартысында арнайы қоныс  режимі жағдайында Шығыс Қазақстан облысына арнайы қоңыс аударылған шешендердің күнделікті өмірін қарастырады. Агенттік-мәлімдеуші жүйе қызметінің негізгі бағыттары анықталған.

Түйін сөздер: Шығыс Қазақстан облысы, арнайы қоңыс аударылған шешендер, арнайы қоныс, күнделікті өмір, спецкомендатура.

Kazbekova A.T.  Sarsen Amanzholov East Kazakhstan State University PhD students

THE DAILY LIFE OF SPECIAL SETTLERS-CHECHENS OF EAST KAZAKHSTAN REGION IN CONDITIONS OF SPECIAL SETTLING MODE

Annotation

  The article is based on the analysis of archive documents and oral sources and devoted to the everyday life of special settlers-Chechens of East Kazakhstan Region in conditions of special settling mode in the second half of the 1940s – the first half of the 1950s years. The author brought to light the main directions of espionage ring.

  Key words: East Kazakhstan Region, special settlers-Chechens, special settling, everyday life, special commandant’s office.