Введение.Статья «Формульность языка и стиля тюркского эпоса и научное наследие Ч.Ч. Валиханова»» выполнена в рамках Проекта «Исследование художественно-определительной системы, «формульной» стилистики и грамматики поэзии жырау XV-XVIII вв. Частотный словарь» (по Программе грантового финансирования научных и научно-технических проектов на 2021-2023 годы Министерством образования Республики Казахстан), [ИРН AP09261377] «Исследование художественно-определительной системы, «формульной» стилистики и грамматики поэзии жырау XV-XVIII веков. Частотный словарь»

Из ориенталистов XIX века, изучавших Степь, он один в то время верно оценил красоту и уникальное богатство древней культуры кочевья, и через известные в то время науке закономерности выявил общие пути развития эпической традиции, забытые к Новому времени европейскими народами. Он предугадал многие направления тюркской и мировой современной фольклористики.  

Но провидческие идеи ученого зиждились на прочном основании, на Степном знании, частью которого был устный многовековый эпос тюрок Северного Кавказа, Средней, Центральной Азии и Южной Сибири. Он ясно осознавал древнейшие истоки тюркского языка и эпоса. Единая в своем развитии, устная традиция тюркских кочевников впервые предстала в трудах ученого не только во всем ее жанрово-видовом богатстве и структурном своеобразии, но и «изнутри традиции» и при блестящем использовании им передовых научных методов востоковедения. Такой метод – «взгляд изнутри традиции» – имеет актуальное и перспективное значение для фольклористики, эпосоведения, искусства слова.

Сегодня в мировой фольклористике господствуют основные теории происхождения эпоса. Все они представлены в книге Е.М. Мелетинского «Происхождение героического эпоса». Е.М. Мелетинский подробно описал школы, перечислил основных представителей этих школ: исторической (К. и M. Чедвики); неомифологической – английской (Ф. Рэглан), голландской (Ян де Фриз), французской (Ш. Отран, Э. Миро, Ж. Дюмезиль). Среди теорий, подверженных тщательному разбору российского ученого, есть и устная теория американских исследователей ХХ века М. Пэрри и А.Б. Лорда, которая, несмотря на критику разных национальных школ фольклористики и эпосоведения, все же не утратила своей продуктивности и методологической ценности. Для нашего исследования важен именно тот пункт критики, где Е.М. Мелетинский, отмечает, что даже А. Лорд, выводящий «поэтический стиль из поэтической техники устного творчества, не сомневается в мифологическом происхождении содержания эпических формул» (Мелетинский, 1963:12). Но мы не сомневаемся, что М. Пэрри и А. Лорд находятся на верном пути: традиционный язык и стиль казахского устного эпоса, его поэтические формы полнокровно живут своими древними формулами и формульными сочетаниями – основным средством устно-стилевой техники, восходящей, на наш взгляд, к начальным основаниям эпоса, к явлениям суггестивного порядка: архаическому мифу, обряду и ритуалу. Здесь уместно упомянуть и мнение исследователя Б.Ш. Абылкасимова, заметившего, что в науке «усилился интерес к изучению проблем, связанных с повторами, с такими особенностями повтора, как формульность, устойчивость позиции слов, устойчивость стилистических блоков» (Абылкасимов, 1984:71).

Нам в нашем исследовании тоже необходим метод Парри-Лорда, поскольку мы изучаем формульный стиль и устно-стилевую технику в поэзии жырау XV-XVIII веков. Нас интересует эпическая формула, ее функционирование, ее воссоздание в жесткой метрической схеме жыра, и самое основное, тот закон, согласно которому, будучи «основной структурной единицей устного текста» формула всегда и неизменно имеет свое постоянное положение, выступая в форме самых разнообразных устойчивых лексических единиц» (Жанабаев, Акберды, 2017: 4).

Актуальность заключается в том, что выдающийся казахский ученый ни этой книги, на самой устной теории ХІХ века не мог знать. Да и к этим границам сама американская фольклористика вышла только в первой половине ХХ века. Но в силу глубокого знания и понимания специфики степного певческого искусства, Ч.Ч. Валиханов впервые выдвинул целый ряд идей, чрезвычайно важных для устной теории, исследующей искусство слова. Актуально и то, что в отличие от своих современников и последующих исследователей Ч.Ч. Валиханов находился в самой сердцевине исполнительского процесса, знал его «изнутри», изначально и непосредственно как практик-фольклорист и впервые записал из уст кочевых певцов всемирно известные эпосы. Он также впервые систематизировал основные образцы жанров устного творчества казахов ХІХ века, подробно описал их формы, цели и практику исполнения, то, к чему европейская и американская школа придут много позднее.

Российские ученые конца XIX – начала XX века отмечали многогранный талант Ч.Ч. Валиханова, его вклад в науку, особое значение для востоковедения. Они «единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов» (Веселовский, https://znanija.com/task/31293246).  Хорошо зная греческую традицию, он в статьях касается и гомеровского эпоса, выявляя общие закономерности устной практики певцов-сказителей. В них он освещал вопросы авторства и исполнительства, происхождения эпоса и его историзма, ритуально-мифологических истоков эпоса и лирики, других актуальных аспектов гомероведения.

Книга же «The Singer of Tales» и сейчас не утратила своих актуальных идей, и как отметили авторы Предисловия, чрезвычайно важна для изучения эпических традиций, как западных, так и восточных. Основным объектом наблюдений М. Пэрри и А.Б. Лорда стали устно-стилевая техника и формульный стиль. Стереотипность эпического стиля, в частности эпоса Гомера, они объясняли «специфическим механизмом» сложения песен, запоминанием их певцом (Предисловие, https://vk.com/wall209887955_2131). Нам эта теория так же чрезвычайно интересна и полезна, поскольку формулы и формульные выражения были обнаружены не только в западноевропейских эпосах, но и в русских былинах, и в кыргызском эпосе «Манас» и в казахских сказках. Особо интересен формульный стиль устных речений казахских XV-XVIII жырау веков, использующих жыр как традиционную форму героических сказаний и как форму философских и назидательно-дидактических песен (толгау). Культуролог А.Б. Наурзбаева отмечает, что феномен жырау «вызывает интерес исследователей из различных научных сфер в силу своей сложной природы и свойственной полифункциональности» и различные дисциплины осмысляли этот объект с позиции своих методологических оснований (Наурзбаева, 2017: 279).  Проблемы исследования во многом исходят из разных подходов и установок в понимании культуры тюркских кочевников: либо это недооценка культурных явлений богатой многовековой культуры, либо перехлест в сторону идеализации. Объективный дискурс-анализ кочевых явлений позволяет увидеть в Степном знании целостное и уникальное явление, именуемое OralTradition/

1. Высоко оценивая опыт предшественников: П. Палласа, Н. Рычкова, И. Георги и других исследователей, Ч.Ч. Валиханов впервые подходит к словесному искусству тюркоязычных народов не только как к источнику истории и этнографии, но как к источнику фольклористики, эпосоведения, филологии, как к исключительной эстетической и духовной ценности тюрок. Так, говоря о ногайском эпосе, ученый замечает: «Ногайские предания и относятся к концу XIV, к XV и XVI векам. Предания эти имеют эпический характер и поются рифмованными стихами и потому принадлежат к области народной, устной литературы. Они замечательны, как выражения народногодуха, понятий, обычаев, нравов, образа жизни, замечательны также в филологическом отношении и не лишены исторического интереса» (Валиханов, 1986: 287).

2. Сегодня в науке также актуальна ностратическая, более широкого значения, теория языков и культур, поиск общих древних истоков праязыка. Родиной предполагается Центральная Азия, Урало-Алтайский культурно-языковой субстрат. Взгляд на эпическую культуру «изнутри традиции», знание тюркских и европейских языков, первоклассная подготовка, вывели казахского ученого к новейшему в то время методу, компаративизму. Так, в «Очерках Джунгарии» автор пишет, что он «был поражен тождественностию их мотивов с мотивами произведений этого рода народов европейских, особенно славян…» (Валиханов, 1986: 273). Выявляя тождественность мотивов казахских, кыргызских, монгольских, западноевропейских и славянских эпосов, ученый был близок к немецкой мифологической школе с ее поиском общей родины языка, мифа и эпоса. Эта теория получила свое частичное отражение в трудах последующих казахских фольклористов и тюркологов: А.Х. Маргулана, А.С. Аманжолова, Е.Д. Турсунова и особенно С. Кондыбая и т.д.

3. Применительно к устной теории Пэрри-Лорда поясним: центральным пунктом, вокруг которого сконцентрированы все теоретические вопросы казахского эпосоведения, является жыр, или джир, как его называет по-старому Ч.Ч. Валиханов, эпическая песнь, с древности исполнявшаяся под кобыз в форме речетатива. Исполнявший ее певец именовался жырау, а песнь названа так по форме жыра (стих из 7-8 слогов).

Ценные наблюдения Ч.Ч. Валиханова над поэтической структурой жыра сегодня отвечают на вопросы генезиса, формирования и специфики словесно-музыкальной культуры, на исполнительскую природу сказителей, на многие аспекты, интересовавшие американских исследователей М. Пэрри и А.Б. Лорда, в особенности: как певец слагает и как усваивает, как передает свою песнь (Лорд, https://vk.com/wall209887955_2131).

Исследуя эту стиховую форму и эпический жанр, мы уверены, что жыр – код, свернутый текст многовекового Степного знания, сохранивший структуру древнего поэтического мышления, восходящую к архаическому мифу, обряду и ритуалу, что он – источник для других жанровых форм как эпического, так и лиро-эпического порядка (например, мақтау, арнау, өсиет, жоқтау и т.д.). Ч.Ч. Валиханов в «Формах казахской народной поэзии» отметил эту, происходящую в его время жанровую трансформацию: «джилав обыкновенно изобретается женщинами и очень часто импровизируется. Размер употребляется тот же, как и в джире» (Валиханов, 1986: 238). И приводит примеры известных джилавов.Такой «взгляд изнутри самой традиции», целостный взгляд ученого на поэтический язык, на историю актуализировал и цель исследования: выявить новизну, востребованность и продуктивность научных идей казахского ученого XIX века в свете современной устной теории Пэрри-Лорда, к которой сегодня обращено внимание многих фольклористов мира. Ч.Ч. Валиханов исходил из примата устойчивых древних форм народной поэзии как непреходящей ценности. Он зафиксировал важнейшие исторические изменения в жанровой структуре эпоса и фольклора ХІХ века. Так, анализируя статью «О жанровых формах казахской народной поэзии», С. Негимов выявил ее основное достоинство – последовательный историзм: «Примечательно, что автор со свойственной ему методологической чуткостью впервые обратил внимание на историческую обусловленность жанрового, рифмического и содержательного оформления традиционного стихотворного наследия кочевников» (Негимов С. https://cyberleninka.ru/article/n/folklornye-materialy-v-tvorchestve-ch-ch-valihanova). Поэтому жыр, как мы сказали выше, и как древняя эпическая форма, и как стиховая структура самой песни стал отправной точкой, основным объектом наблюдений Ч.Ч. Валиханова, и это, на наш взгляд, имеет ценное значение для устной теории Пэрри-Лорда, для уяснения общих законов развития эпоса.

Материалы и методы исследования.Поскольку исследование устной эпической и народнопоэтической традиции кочевников способно пролить свет на многие проблемы, стоящие перед фольклористами, в большинстве своем обращенных лишь к своей национальной эпике и во всей своей полноте даже не представляющих, насколько может быть полезна и устная теория Пэрри-Лорда в сочетании с идеями Ч.Ч. Валиханова, нами предпринята попытка объединить достижения этих двух выдающихся школ, в совокупности решающих некоторые важные проблемы эпоса такие, как изучения эпосогенез, поэтическая форма, роль формул в эпической традиции и ее значение для реконструкции древнего языка и мифа и т.д. Ведь именно в силу специфики многовекового и непрерывного развития устная эпическая культура кочевников смогла сохранить важные закономерности, свойства и признаки мирового эпического развития, утраченных оседлыми народами в потоке истории. Метод устной теории Пэрри-Лорда, в особенности формульный стиль, устно-стилевая техника и формульная грамматика, как и целостный подход «изнутри самой традиции» Ч.Ч. Валиханова, – это, на наш взгляд, сегодня наиболее продуктивный путь для дисциплин, изучающих различные аспекты мировой фольклористики и эпосоведения, а также – для «осмысления и реконструкции духовного универсума кочевого общества» (От авторов, 1993: 5).

В казахском эпосоведении методы устной теории Пэрри-Лорда успешно используют Б.Ш. Абылкасимов, Ұ. Ақберді, Ж. Бектуров, Т. Есембеков, К. Жанабаев, Ш. Ибраев, С. Негимов, Н. Шаймерденова, М.Шаймерденова;

Научно-теоретической базой настоящего исследования также послужили работы:

а) казахстанских ученых: С.Акатаева, А. Аманжолова, М.О. Ауэзова, А. Жаксылыкова, А. Мухамбетовой, А. Наурзбаевой, О. Нурмагамбетовой;

б) российских ученых и ученых СНГ: Гринцера П, Гуры А, Жирмунского В, Мелетинского Е, Мальцева Г, Милевского Т, Ревуненковой Е;

в) зарубежных, специалистов по устной теории: Arens W, Bailey J, Bascom W, Baumi F, Bridney D, Dundes A, Finnegan S, Foley J, Clifton A, Kongas E, Kunst Т, Levinton G, Lord A.

Историко-генетический метод Ч.Ч. Валиханова, применяемый им в целях исследования такого уникального явления, как Степное знание, и в его системе – устной эпической культуры кочевников, – позволил осветить целый ряд теоретических проблем, имеющих актуальное значение и современного эпосоведения, и для самой устной теории Пэрри-Лорда. Только лишь один отрывок из «Манаса» вполне показывает, насколько ценен весь эпос как источник исследования истории, культуры, быта и мировоззрения киргизского народа.

Ч.Валиханов первым из современных ему ориенталистов также применил и сравнительно-сопоставительный метод в изучении устной поэзии кочевников: «Склонность к поэзии, особенно к импровизации, отличает все кочевые расы, – начинает ученый. – Поэтический ум бедуинов и поэты-импровизаторы их хорошо знакомы европейцам… Такие же явления представляют и монголо-тюркские поколения…».  Он сравнивает образ жизни степных кочевников разных регионов, указывая на причины такого сходства и касаясь характера влияния природы на человека (Валиханов Ч. .https://shoqan.kz/incompleted/works_zametki_po_istorii/).

Большое место в наследии Ч.Ч. Валиханова занимают труды сравнительно-типологического характера. Устную традицию – эпос, фольклор и мифологию – он изучает не только на тюркоязычном материале, но с привлечением повествовательной традиции восточных и европейских народов. Убедительно в устах ученого звучит идея изучения истории и культуры народа через живой процесс. Вступая в полемику с исследователями, исходящими из наличия письменного факта, документа, подтверждающих историческую действительность устного сказания, ученый предлагает следующее: «Если поэтические сказания Гомера и предания, собранные по слухам Геродотом, имеют сколько-нибудь достоинство историческое, если всякое искаженное, баснословное предание имеет в основании своем происшествие и истину, то, нет сомнения, что положительные и последовательные сказания киргиз, их образ жизни, обычаи и нравы современные, отражающие быт их предков и при сличении во всем согласные с историческими указаниями, могут иметь значение историческое» (Валиханов, https://shoqan.kz/incompleted/ works_zametki _po_istorii/). Опираясь на данные этнографии и фольклора, особенно на сказания народа, ученый утверждает, что они остаются тем источником, по которому возможна реконструкция событий и явлений исторической жизни народа. Здесь, как тонко и иронично подметил казахский культуролог М.М. Ауэзов «все зависит от того, что именно мы высвобождаем из содержания эпоса (Ауэзов, 1993:38).

Материаламиисследования послужили устные произведения казахских эпических певцов XV-XVIII веков. Роль устного сказания кочевников-тюрок здесь особенно важна. Через анализ имен, фактов, событий, отраженных в поэтической речи, – психологических, этнографических и иных особенностей мы пришли к пониманию, что традиционный устный текст – с его основным лексико-семантическим составом, неизменной структурой, устойчивостью форм и формул, уникальными этнографическими, психологическими подробностями составляет особый интерес для устной теории.

Целостный подход Ч.Ч. Валиханова дает нам видение и исследование предмета или явления, во-первых, в единстве формы и содержания, в слитности и неразрывности устной традиции, слова и музыки, а иногда и пантомимы (так называемый синкретизм); во-вторых – в их исторической последовательности, преемственности, развитии и изменении в рамках структуры: учитель-ученик (атадан-балаға): а в-третьих – в их утилитарном, общественно-полезном смысле, дидактико-назидательной функции (эстетической, этической, познавательной).  При целостном анализе текста устной поэзии возникает потребность в структурно-семантическом методе, когда эпос, фрагмент эпоса или какая-либо часть его выступает в качестве семантически и функционально значимой единицы целого, как элемент всеобщего процесса порождения или исполнения эпического текста. Здесь может исследоваться и отдельный класс формально-структурных элементов, различные уровни, и какой-либо аспект устного сказания: звуковой повтор, лексические или синтаксические анафоры и т.п., влияющие на стиль и жанр устного высказывания.

В своей аргументации Ч. Валиханов исходит из взгляда изнутри самой традиции и таких важных признаков, как «положительные и последовательные»сказания, которые «при сличении во всем согласные с историческими указаниями», «могут иметь значение историческое».

Рассмотрим такой признак народного эпоса, как «последовательные сказания». В отличие от всех европейских и большинства восточных оседлых народов, казахские кочевники сохранили непрерывную многовековую устную преемственность передачи информации. Это своеобразное Степное знание, устная традиция тысячелетий и это – коллективная память конкретных родов и племен о события именно своих предков и знающих именно своих героев, то есть своего рода и племени. Последовательность как термин заключается в том, что всех своих вождей, батыров и выдающихся акынов-исполнителей степняки знают не только до седьмого колена, о чем свидетельствуют их устные предания (шежіре) об истории родов и племен, которые безошибочно знает каждый взрослый человек и весь родовой (племенной) коллектив, но и гораздо дальше, по которому также безошибочно выстраивается и все могучее генеалогическое древо. Поэтому Ч.Ч. Валиханов пишет: о том, что нет сомнения в том, что эпос, устная традиция, фольклор и этнография могут представлять собой живой источник исследования. С. Акатаев именует эту последовательность непрерывностью. «Эта непрерывность культуры – пишет автор, – и в то же время ее закономерные процессы могут быть засвидетельствованы хронологической динамикой самих же источников (Акатаев С. 1993: 7).

Методологический принцип казахского ученого исходит из осознания им этой изначальной непрерывной традиции, специфической школы Степного знания. В глубокой древности оно выступало мифом-рассказом о тотеме-покровителе рода, а в процессе развития социально-исторической жизни вследствие демифологизации и десакрализации оно стало устной эпической традицией, сохранившей однако важные сакральные элементы (например, культ предков, аруахов, почитание огня и языческие обряды, следы тенгрианства и т.д.). Интеллектуальной частью этого грандиозного Степного знания стал устный степной эпос кочевников.

В «Формах казахской народной поэзии» Ч.Ч. Валиханов выявляет и другой важный признак, имеющий значение для нашего суждения – «положительные сказания», характеризуя их как:

а) устные поэтические произведения «чисто народного ума, обусловливающие чувствования, жизнь и прогресс всей массы общества» (Ч.Ч. Валиханов https://shoqan.kz/incompleted/works_zametki_po_istorii/)

б) произведения, «вылившееся из уст всего народа как от лица одного существа»; 

в) как устные произведения, не лишенные исторического, филологического, психологического интереса, где вместо факта, письменного документа, выступает «вся масса общества», весь народ как «одно лицо», воссоздающее в эпосе всю свою историю и весь свой этнографический облик и грандиозное прошлое. Язык преданий, сохранивший этот фонд знаний, становится важным источником изучения исторической жизни рода и племени. Для казахского просветителя, изучающего фольклор и эпос, это не было удивлением. Оно было осознанно им как данность, осознано «изнутри традиции» как уникальное явление самобытной кочевой культуры.

Ч.Ч. Валиханов использовал и метод прямой записи. Непосредственно из уст исполнителей им были записаны такие ценные памятники казахской и кыргызской устной эпической культуры, как отрывок из Манаса «Смерть Кукетай хана и его поминки» и эпос «Козы-Корпеш и Баян Слу».

Его последователи: М.О. Ауэзов, А.Х. Маргулан, А. Абылкасимов, С. Аджигалиев, А. Аманжолов, Р. Бердибаев, С. Негимов, Е. Турсунов использовали и другие, различные методы, но основным был историко-генетический, позволивший проследить процессы возникновения, особенности формирования устных и музыкальных фольклорных явлений и выйти к глубоким обобщениям, касающиеся разных аспектов казахской устно-поэтической культуры и Степного знания.

Большое значение для устной теории имеет и сравнительный метод, ставший теперь традиционным. Но и его впервые применил Ч.Ч. Валиханов еще в XІXвеке. В то время компаративистика только еще зарождалась и не получила широкого развития.

Обсуждение.Как отмечают авторы предисловия к «The Singer of Tales» («Сказителю»): «Книга А.Б. Лорд… составила эпоху в истории изучения эпоса» (Лорд, https://vk.com/wall209887955_2131). Мы также не сомневаемся в установке М.Пэрри и А. Лорда, что «эпические формулы имеют мифологическое происхождение» и считаем, что это основной пункт америаканских авторов, что он ими указан верно, в особенности, если изучать эту проблему на древнем казахском языковом материале, используя «взгляд изнутри самой традиции» и ценный метод Ч.Ч. Валиханова.

Нам ясно и то ценное значение, какое А. Лордвыводит о «профессии эпического сказителя и о вкладе, внесенном сказителем с «древнейших времен в духовное развитие человечества» (Лорд, https://vk.com/wall209887955_2131). Но казахские и кыргызские кочевые эпические певцы интересны нам не только с этой стороны. Их устные тексты «последовательны», есть имеют признак непрерывности, то есть они сохранили прямую связь со своими древними начальными основаниями: архаическим мифом, обрядом, ритуалом, и еще дальше и глубже – с невербальным способом объяснения мира и его структур, первой поэзией, если под поэзией понимать все, что было до мифа как целостной картины: суггестивную магию, мимесис, горловое, а затем и челюстное подражательное пение, вплоть до осмысления в раннем шаманизме других возможностей самовыражения (аллитерации и ассонанса), известных нам по древнетюркской и современной устной традиции алтайских, сибирских, тюрко-монгольских народов, сохранивших большой корпус архаических элементов.   Сказанное напрямую относится к способности сохранять, использовать и передавать архаические приемы и средства устной техники, жанровые формы, а также формулы и формульные выражения, составляющие костяк формульного стиля, именуемого в устной теории «формульной грамматикой». Эти технические средства, в особенности формулы и формульные выражения функционируют лишь в рамках стихотворного метра, например, жыра: вот пример его схемы: 1+3+3:

В настоящее время все формулы и формульные выражения устной поэзии жырау XV-XVIII веков зафиксированы и сгруппированы нами по признакам, свойствам и функциям. Составляется частотный Словарь формульных выражений эпического языка жырау. Теперь чрезвычайно важно исследовать именно мифологическую историю их происхождения и специфику их функционирования. Это важно для поиска их мифологического источника и уяснения законов устного порождения, исполнения и передачи эпического текста. Полагаем, что самый начальный, невербальный, эпос был всеобщим космическим представлением, рассказом-мифом и учением всеобщего родства человека и сил природы, о чем пишут А.Ф. Лосев и Ю. Борев. Невербальный эпос – источник канонов, магических учений, вышедших из игры, мимесиса и имитации. Это время фиксирования первых учений, закрепления первых знаков и технических приемов: сложение архаических структур и элементов родового и племенного обряда и правил ритуала. В основе учения лежат различные виды повтора и кружение (вокруг костра, скалы, матери-березы как отображение всеобщего кружения звезд и солнца, времен года). Ш. Ибраев в книге «Эпические формулы и поэтические средства «Китаби дедем Коркут», говоря о традиционной формульности языка как основном признаке эпоса, ссылается на В.Радлова, который запоминание и устную передачу героических сказаний объясняет наличием готовых традиционных языковых формул и различных повторов. Эта «идея более детально разрабатывалась американскими учеными М. Парри и его последователем А. Лордом, выдвинувшими ее в качестве теории (Ибраев, 1989, с.71).

Актуальный вопрос устной теории М.Пэрри и А.Лорда, вопрос о процессе исполнения. Здесь мы исходим из понимания среды, в которой действует исполнитель, творец текста. Кочевье – это то место, где царствует эпос. Эпос принадлежит всем, его знает абсолютное большинство. Само это большинство и есть музыкально-певческая среда – источник формирования исполнителя. И сам певец – структурный элемент этой среды-семиосферы, где все поют и играют, и исполняют эпос. Казахское кочевье середины ХIХ века, времени Ч.Ч. Валиханова – это особенная музыкально-поэтическая среда, которую без всякой идеализации можно обозначить абсолютной. Эта среда в действительности сформировалась с незапамятных времен и просуществовала до позднего средневековья и до начала ХХ века. На протяжении многих столетий она была могучей колыбелью музыкального и поэтического искусства кочевников, создавшей яркие и самобытные устные образцы эпоса, выдвинувшей блестящих исполнителей: поэтов и композиторов. Поэтому знаменитый путешественник-ориенталист, друг Ч.Ч. Валиханова, Г.Н. Потанин с восторгом заметил: «Вся степь поет!» и описал эту творческую среду: здесь все поют и играют: мальчики и девочки, юноши и девушки, взрослые женщины и мужчины, и все они знают и любят легенды, предания. Абсолютное большинство этих любителей и исполнителей, включая мальчиков и девочек, запоминающих и повторяющих при каждом случае целые сюжеты, яркие фрагменты. Часто уже пробуют они себя в жестких поэтических спорах (айтысах), старательно учатся они у жырау, акынов и биев устному мастерству. Так среда создает себе подобного певца. Вот мудрый старый акын Аронулы Суюмбай, вступает в айтыс с шестилетним Жамбылом, благословляет его, дарит ему свой инструмент, желает ему напутствие в нелегком искусстве айтыскера.   Безусловно, среди исполнителей жыров, легенд, преданий и музыкальных пьес-кюев есть тот, кто выступает с большей или меньшей, чем у других степенью таланта, но здесь лишь народ выступает экспертом и лучшим знатоком традиционных тем и сюжетов, ценителем устойчивых оборотов, традиционных формул, ревнителем законов устно-стилевой техники. Народ помнит в стихах все события. Десятки и сотни событий и сюжетов держатся в голове талантливого жыршы, которого слушают в этой среде. Все события исполняются в форме жыра (7-8 слогов), скрепляются традиционными формулами или формульными выражениями. Благодаря этим формулам и повторам самых разных видов, они легко заучиваются в рамках того же жыра: 4+3, или: 1+3+3:

Все эти жыры и предания и по внешней форме, и по своему внутреннему устройству отправляют нас к единому архетипу-источнику: родовому тексту-обряду в честь духа-покровителя рода, канону. В традиционном казахском обществе они выступают в форме учения, завета, идущего от предков. Вот примерная структура такого канона жанра жұбату-утешения, где эпическая формула выступает тематическим центром и выполняет функцию рефрена:

Эта устная эпическая речь изобилует большим разнообразием изобразительных и выразительных средств, богатством созвучий разного уровня, звукового повтора, различных видов анафор, аллитераций, ассонанса и т.д.), восходящих в своих генетических истоках к древней магии, посвятительному обряду в честь умершего предка (прежде тотема, потом – наделенного признаками идеализации и мифологизации вождя, а сейчас – героя эпоса). Эта устная речь исполнителя запоминается слушателем благодаря четкому ритму и эффекту созвучий, устойчивым формулам, формульным сочетаниям и повторам, исполняющим утилитарную (мнемотехническую) функцию. Всякий раз фиксируясь в памяти слушателя, традиционный жыр легко запоминается за счет регулярно воспроизводимых певцом равных ритмико-синтаксических отрезков:

Способствуют сильному воздействию на слушателя и редиф, и глагольная рифма и монорим, место которых всегда определено в конце стиха и всегда ожидаемо слушателем. Фольклористы отметили, что во времена господства эпического искусства героических певцов жырау, то есть с середины XV- до середины XVIII века большое место в Степном знании получили толгау, речитативное произнесение в форме философского или назидательно-дидактического размышления. Эти краткие по форме поэтические высказывания также сохранили стиховую форму древнего жыра: үндеу, өсиет, қоштасу, бата, қарғыс и т.д. Но древний жыр, состоящий из семи-восьми слогов, столь необходимый для существования устной традиции и Степного знания, в зависимости от ударения и интонации, от целевой установки певца и жанровой природы проявляет и совершенно разную степень выразительности, от созерцательности и медитации до стремительной экспрессии:

Формулы и формульные сочетания несут в своих семантических ядрах подтексты, глубинные смыслы, концентрированное значение идеи и основательность, придающие всему устному высказыванию философский или патриотический, героический характер. Например, в походной песне Махамбета, исследователь Жаксылыков отмечает признак экспрессии, многочисленные повторы, аллитерационную ритмику, моноримы, анафору, редифы, выразительно эстетизирующие «идею движения, наступления, атаки, бурного нашествия» (Жаксылыков, 2013: 241-312). 

Вот почему, обращаясь всякий раз к устной практике, певец оттачивает при любой возможности свое мастерство. В конкурентной певческой среде он быстро привыкает к импровизации на заданную тему, а иногда и продумывая, и запоминая песню заранее перед предстоящей схваткой с другим акыном. Акыну важно овладеть поэтической формой, устной стилевой техникой, словесно-художественными средствами, темой, богатством и различными видами рифм. Вся эта, живущая в народе единым ритмом, могучая, полноводная масса историй, преданий, эпосов, лирических жанров и эпических мотивов, – составляет содержательный арсенал певца, его интеллектуальную мощь, его поэтический облик. Певец создает и исполняет эпическое сказание прошлого как достоверное повествование о своем племени, о предках, о народе. Выступая историческим знанием, его песнь воспроизводится в той неизменной форме, в какой ее пели его предки-сказителя, а у древних греков – даже боги, полубоги и герои, а у архаических тюрок – баксы и шаманы, ритуальные посредники.В такой, абсолютно певческой, музыкально-словесной среде формируются разные типы носителей казахской устно-поэтической культуры: жырау (создатели эпоса), акыны (акыны – лирические и исполнители демократической тематики), салы и сэри (лирические певцы театрального плана, эксцентрики). Это певцы представляют разные социальные группы и политический облик. Каждый из них имеет свой жанр и свой тематический репертуар. Но любой из этих исполнителей не сможет слагать, усваивать и передавать свои песни вне единой традиции, и ничего кроме степной поэтической традиции у них нет. К такому мнению, пишет А.Б. Лорд, пришел и М. Пэрри (Лорд, https://vk.com/wall209887955_2131). «Еще изумительнее, – продолжает Ч.Ч. Валиханов, – что во всех отдаленнейших концах степи, особенно стихотворные саги, передаются одинаково и при сличении были буквально тождественны, как списки одной рукописи. Как ни странна кажется подобная невероятная точность изустных источников кочевой, безграмотной орды, тем не менее это действительный факт, не подлежащий сомнению» (Лорд А. https://vk.com/wall209887955_2131).

Здесь ценно мнение исследователя Ж.Ж. Бектурова, высказавшего глубокое суждение о том, что закреплению в тексте древних слов и образов способствовала прежде всего сама стихотворная форма произведений (очевидно действие т.н. «закона формульности», разработанного в трудах Парри и Лорда (Бектуров, 1989:48). Этот «действительный факт» мы и объясняем традицией и действием той устной техники, о которой писали М. Пэрри и А.Лорд. Весь процесс создания, исполнения и передачи устных эпических произведений есть традиция, устное искусство многовековой техники сказителей одной среды. Более талантливый стремится к конкуренции, к еще большему мастерству, к овладению еще большим арсеналом устно-стилевой эпической техники, к тому, чтобы его талант признал и утвердил главный эксперт, лучший знаток формы, содержания и техники – народ.

Еще одно важное условие для лучшего запоминания и лучшего исполнения устного поэтического текста: для всенародного признания акын должен участвовать в поэтических состязаниях, схватках-айтысах с акынами других родов всегда или почти всегда. Подобно батыру в битвах, в схватках акын создает себе имя, и потом многократно подтверждает свое право быть лучшим первым акыном (бас акын), поскольку в кочевье поют все, поскольку творит вся кочевая среда и акынов достаточно. Надо быть наилучшим в этой певческой среде: на больших сборищах или во время праздников и родовых и племенных событий род выдвигает лучшего певца на схватку-айтыс с акыном другого рода или племени. И тут дело уже в чести самого акына, защищающего честь рода. Эта достаточно сильная мотивация для постоянного творческого самосовершенствования. Она играет основную роль в морально-психологической и интеллектуальной подготовке певца в условиях конкуренции среды. Отсюда постоянные упражнения в искусстве запоминания и цитирования. 

Выводы и Заключение.1. Роль Ч.Ч. Валиханова уже оценена тем вкладом, который он внес в эпосоведение. В его статьях мы все же находим ответы на такие вопросы устной теории М. Пэрри и А. Лорда, как вопрос об авторстве и исполнительстве, о народности эпоса, о природе и значении устно-стилевой техники и формульности поэзии и самое главное – о процессе и природе исполнительства. Эти ответы мы находим в следующих трудах казахского ученого: «О формах казахской народной поэзии», «Очерки Джунгарии», «Заметки по истории южносибирских племен», ««Киргизское родословие», «Следы шаманства у киргизов».  

2. Ч.Ч. Валиханов, хорошо зная тюркские языки, степную устную традицию и достижения современного ему классического востоковедения, впервые в науке использовал такой метод исследования, который мы обозначили как взгляд «изнутри самой традиции». Такой взгляд способствует более основательному и более эффективному изучению национальной специфики и структуры устного эпоса. Ч.Ч. Валиханов использовал и историко-этнографический, и сравнительно-исторический, и сравнительно-типологический методы, выступая в науке первым компаративистом и во многом предопределил направления современных наук. К тому времени компаративистика еще только зарождалась;

3. Казахский ученый исходит из специфики устного эпоса как значимой составной части древнего Степного знания. Из исследований ученого мы выводим, что эта устная эпическая культура тюрок сохранилась в своей чистой форме благодаря именно эпической среде, степному учительству, устному формульному стилю и устно-стилевой технике.

4. Перспективное значение идей Ч.Ч. Валиханова заключается в том, что его идеи не противоречат, а значительно дополняют и обогащают современную устную теорию американских эпосоведов. В совокупности эти две методологии отвечают на вызовы современной критики и открывают новые направления исследований в сфере эпоса и фольклора, а особенности в сфере генезиса форм, поиска общей родины мифа, эпоса и поэтического слова.

5. Из работ казахского ученого вытекает, что устное знание кочевников – это единая и целостная в своем развитии, всегда и повсеместно функционирующая музыкально-словесная традиция, во всех ее родах, видах и жанрах. Эта традиция сформирована древнейшей средой – основным условием становления певцов. Эта идеальный источник жизни степного эпоса, его зарождения, пропевания, запоминания, передачи. Параллельно с процессом запоминания и заучивания в процессе практики от случая к случаю оттачивается и техника устного исполнения, обогащается комплекс устно-стилевых технических средств и приемов и «формульный язык».

6. Таким образом, первый казахский ученый-востоковед Чокан Валиханов внес неоценимый вклад в эпосоведение, в современную устную теорию. Его богатое научное и культурно-историческое наследие имеет непреходящее значение для тюркского и мирового эпосоведения, для духовного возрождения тюркоязычных народов.

Список использованной литературы:

Абылкасимов Б.Ш. Стилистические приемы и средства в жанре толгау. В кн.: Жанр толгау в казахской устной поэзии. – Алма-Ата: Наука. – 1984. – С. 121.

Акатаев С. О специфике культуры кочевья. В книге Кочевники. Эстетика: Познание мира традиционным казахским искусством». – Алматы: Гылым, – 1993. – С. 364

Асан Қайғы. Таза мінсіз асыл сөз. Құрастырушы Е. Тұрсынов. – Алматы: Алматы кітап баспасы, – 2014 –. 112 бб.

Ауэзов М.М. Энкидиада: к проблеме единства миров кочевья и оседлости. // В кн.: «Кочевники. Эстетика: Познание мира традиционным казахским искусством». – Алматы: Гылым,–1993. – С. 364.

Бектуров Ж. К характеристике лексического и образно-семантического фонда памятников казахской поэзии XV-XVIIвеков // В кн.: Исследования по истории и семантике стиха. Сборник научных трудов (меджуведомственный). – Караганда: издательство КарГУ, 1989. – 120 с.

Бес ғасыр жырлайды. Құрастырушы М.Мағауин. – Алматы: Жазушы, 1989. – 384 бб.

Валиханов Ч.Ч. Очерки Джунгарии. В кн.: Избранные произведения. – М.: Наука, 1986. – 416 с.

ВалихановЧ.Ч. О формах казахской народной поэзии. В кн.: Избранные произведения. М.: Наука, 1986. –С. 416. 

Валиханов Ч.Ч. Заметки по истории южносибирских племен. – [Электронный ресурс] URL: https://shoqan.kz/incompleted/ works_zametki_po_istorii/(Дата обращения: 30.03.2021 г.)

Веселовский Н. Из Собрания сочинений Ч.Ч. Валиханова в V тт. Том I. – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е изд. доп. и переработанное, стр. 79-81. – [Электронный ресурс] URL:https://znanija.com/task/31293246(Дата обращения: 29.03.2021 г.)

Жаксылыков А. Художественный перевод и литературный процесс.– Алматы: Таңбалы, 2013. –312 с.

Жанабаев К., Акберды У. Поэтический Словарь языка жырау XV-XVIII веков: термины родства и социальная лексика. – Семей, 2017 г. – 288 с.

Ибраев. Ш. Эпические формулы и поэтические средства «Китаби дедем Коркут» // В кн.: Исследования по истории и семантике стиха. Сборник научных трудов (межведомственный). – Караганда: издательство КарГУ, 1989. 120 с.

Лорд А.Б.TheSingerofTales» («Сказитель»): – [Электронный ресурс] – URL: https://vk.com/wall209887955_2131  (Дата обращения: 30.03.2021 г.) 

Мелетинский Е.М. Современные теории происхождения эпоса // В кн.: Происхождение героического эпоса: ранние формы и архаические памятники. – М.: Издательство восточной литературы, 1963. – 463 с.

Наурызбаева А.Б. Жырау в коммуникативной стратосфере казахского традиционного общества: дискурс-анализ. Колл. монография: Жырау: статус, функции, культура, мировоззрение. Семей, 2017. – 325 с.

Негимов С. О жанровых формах казахской народной поэзии[Электронный ресурс] URL:https://cyberleninka.ru/article/n/folklornye-materialy-v-tvorchestve-ch-ch-valihanova(Дата обращения: 31.03.2021 г.)

От авторов. Предисловие к книге «Кочевники. Эстетика: Познание мира традиционным казахским искусством». – Алматы: Гылым, 1993. – 364 с. Шаймерденова М. Д. Жырау как источник сохранности исторической памяти казахского народа // Вестник серия филологическая 4(144) 2013 – С. 129-135.

Шаймерденова М.Д. Жырау: история опубликования и проблемы перевода на русский язык. // Миры литратурного перевода. Сборник докладов участников III Международного конгресса переводчиков художественной литературы. (Москва, 4-7 сентября 2014 г.)– С. 575-580.

References:

Abylkasimov B.Sh. Stilisticheskie priemy i sredstva v zhanre tolgau. V kn.: Zhanr tolgau v kazahskoj ustnoj pojezii [Stylistic of the techniques and tools in the genre tolgau. in: tolgau genre in kazakh oral poetry]. – Alma-ata: nauka,1984.– 120 p. [in Russian].

Akataev S. O specifike kul'tury kochev'ja. V knige «Kochevniki. Jestetika: Poznanie mira tradicionnym kazahskim iskusstvom» [On the specifics of nomadic culture. In the book "Nomads. aesthetics: knowledge of the world by traditional kazakh art"]. – Almaty: Gylym,1993. – 364 p. [in Russian].

Asan Kaygy. Taza mіnsіz asyl soz. Kurastyrushy E. Tursynov [ Pure perfect noble word. The Author is E. Tursunov]. – Almaty: Almaty kitap publishing house, 2014.– 112 pp. [in Kazakh].

Auezov M.M. Enkidiada: k probleme edinstva mirov kochev'ja i osedlosti. V kn.: «Kochevniki. Estetika: Poznanie mira tradicionnym kazahskim iskusstvom». [Encoded: the problem of the unity of the worlds nomadic and settled. in the book: "nomads. aesthetics: knowledge of the world by traditional kazakh art"]. – Almaty: Gylym, 1993. – 364 p. [in Russian].

Bekturov Zh. K harakteristike leksicheskogo i obrazno-semanticheskogo fonda pamjatnikov kazahskoj pojezii XV-XVII vekov. V kn.: Issledovanija po istorii i semantike stiha. Sbornik nauchnyh trudov (medzhuvedomstvennyj). [To characterize the lexical and figurative-semantic fund of monuments of kazakh poetry of the xv-xvii centuries. In the book: Studies in the history and semantics of the verse. Collection of scientific works (megavitamins)]. – Karaganda: izdatel'stvo KarGU, 1989. –120 p. [in Russian].

Bes ghasyr zhyrlaydy. Kurastirushi M. Magayn. [Five centuries sing. Compiled By M. Magauin]. – Almaty: Zhazushy,1989. – 384 p. [in Kazakh].

Valihanov Ch.Ch. Ocherki Dzhungarii. V kn.: Izbrannye proizvedenija [Essays of Dzungaria. In: Selected Works]. – Moscow: Nauka, 1986. – 416 p. [in Russian].

Valikhanov, Ch.Ch. O formah kazahskoj narodnoj pojezii. V kn.: Izbrannye proizvedenija. About the forms of Kazakh folk poetry. in: selected works. – M.: Nauka, 1986. – 416 p. [in Russian].

Valihanov Ch.Ch. Zametki po istorii yuzhnosibirskih plemen. – [Elektronnyj resurs] URL:https://shoqan.kz/incompleted/works_zametki_po_istorii/ (Data obrashcheniya: 30.03.2021 g.)

Veselovskij N. Iz Sobraniya sochinenij CH.CH. Valihanova v V tt. Tom I. – Alma-Ata, Glavnaya redakciya Kazahskoj sovetskoj enciklopedii, 1984, 2-e izd. dop. i pererabotannoe, str. 79-81. – [Elektronnyj resurs] – URL: https://znanija.com/task/31293246 (Data obrashcheniya: 29.03.2021 g.)

Zhaksylykov A. Hudozhestvennyj perevod i literaturnyj process.[Artistic translation and literary process]. – Almaty: Tanbaly, 2013. – 312 p. [in Russian].

Zhanabaev K., Akberdy U. Pojeticheskij Slovar' jazyka zhyrau XV-XVIII vekov: terminy rodstva i social'naja leksika.u. poetic dictionary of the zhyrau language of the xv-xviii centuries: kinship terms and social vocabulary. – Semey, 2017. – 288 p. [in Russian].

Ibraev. Sh. Epic formulas and poetic means "Kitabi dedem Korkut". In: Studies in the History and semantics of Verse. Collection of scientific works (megavitamins). – Karaganda: KarSU Publishing House, 1989. – 120 p. [in Russian].

Lord A.B. The Singer of Tales» («Skazitel'»): – [Elektronnyj resurs] – URL: https://vk.com/wall209887955_2131 (Data obrashcheniya: 30.03.2021 g.)

Meletinsky E.M. Sovremennye teorii proishozhdenija jeposa. V kn.: Proishozhdenie geroicheskogo jeposa: rannie formy i arhaicheskie pamjatniki. [Modern theories of the origin of the epic. In the book: The origin of the heroic epic: early forms and archaic monuments]. – Moscow: Publishing House of Oriental Literature, 1963. – 463 p. [in Russian].

Naurzbaeva A.B. Zhyrau v kommunikativnoj stratosfere kazahskogo tradicionnogo obshhestva: diskurs-analiz. Koll. monografija: Zhyrau: status, funkcii, kul'tura, mirovozzrenie. [Zhyrau in the communicative stratosphere of the kazakh traditional society: discourse analysis. coll. monograph: zhyrau: status, Functions, culture, worldview]. – Semey, 2017. – 325 p. [in Russian].  

Negimov S. O zhanrovyh formah kazahskoj narodnoj poezii. [Elektronnyj resurs] URL:https://cyberleninka.ru/article/n/folklornye-materialy-v-tvorchestve-ch-ch-valihanova (Data obrashcheniya: 31.03.2021 g.)

Ot avtorov. Predislovie k knige «Kochevniki. Jestetika: Poznanie mira tradicionnym kazahskim iskusstvom». [From The authors. Preface to The book " Nomads. aesthetics: Cognition of the World by Traditional Kazakh Art ". – Almaty: Gylym, 1993. – 364 p. [in Russian].

Shaimerdenova M.D, 2013. – Zhyrau kak istochnik sokhrannosti istoricheskoy pamyati kazakhskogo naroda // Vestnik seriya filologicheskaya 4(144) 2013 – S. 129-135.

Zhyrau as a source of preservation of the historical memory of the Kazakh people // Bulletin of philological series 4 (144) 2013. – pp. 129-135. [in Russian].

Shaimerdenova M.D. Zhyrau: istoriya opublikovaniya i problemy perevoda na russkiy yazyk. // Miry litraturnogo perevoda. Sbornik dokladov uchastnikov III Mezhdunarodnogo kongressa perevodchikov khudozhestvennoy literatury. (Moskva, 4-7 sentyabrya 2014 g.). – Moskva, 2014. – S. 575-580.

ҒТАМР 17.71.07

ҚАЗАҚ ЖӘНЕ ШЕТЕЛ ДЕРЕККӨЗДЕРІНДЕГІ ЖЫРДЫҢ «ФОРМУЛЬДІК СТИЛІ» МЕН ТІЛІ

Қ. Жаңабаев¹, А.Ш. Түргенбаева²^, Г.А.Шотанова³

¹Филология ғылымдарының кандидаты, доцент. Әл-Фараби атындағы ҚазҰУ. Қазақстан, Алматы.

²Аға оқытушы, магистр. Әл-Фараби атындағы ҚазҰУ. Қазақстан, Алматы.

³Тарих ғылымдарының кандидаты, Ч.Ч. Уәлиханов атындағы Тарих және этнология институтының жетекші ғылыми қызметкері. Қазақстан, Алматы.

Аңдатпа. Бұл мақалада эпостың формульдік стилі талданады. Бұл дәстүрлі ауызша стиль техникасы, Перри-Лорд теориясы. «Формульдік стиль» ғылымда жақсы зерттелген. Олардың шетелдік фольклортанушылардың ең керемет жетістіктері туралы біз осы мақалада айтатын боламыз. Мақаланың басты мақсаты - эпостың формульдік стилі мен тілін зерттеген қазақ ғалымдарының жетістіктерін талдау. XV-XVIII ғасырлардағы жыраулардың ауызша дәстүріне, олардың жеке және авторлық өзіндік ерекшеліктерін зерттеуге ерекше көңіл бөлінеді. Мақаланың жаңашылдығы мен әдістемелік құндылығы қазақ ғалымдарының ауызша теорияға қосқан үлесін бағалауға негізделген. Мақалада салыстырмалы-тарихи, тарихи-типологиялық, құрылымдық және басқа зерттеу әдістері қолданылады. Оның практикалық маңызы XV-XVIII ғасырлардағы «Поэтикалық сөздік» жиілігін жазу үшін формульдік стилистикасы мен жыраулар грамматикасын талдаудың кешенді әдісінің маңыздылығынан туындайды». Мақаланың теориялық құндылығы XV-XVIII ғасырлардағы қазақ жырауларының поэтикалық тілінің түркі әдеби тілдерінің тарихындағы рөлін ғылыми тұрғыдан түсінуден туындайды. Қазақ жырауларының ауызша өнері Қырым мен Солтүстік Кавказ түріктерінің ортақ мәдени мұрасы екендігімен де құндылығы ақталды. Бұл түркі халықтарының поэтикалық ойлауын, мифін, салт жораларын қалпына келтіру үшін маңызды.

Түйін сөздер: формула, ауызша дәстүр, «формульдік стиль», жырау тілі, әншінің әлеуметтік жағдайы, қайта құру.

IRSTI 17.71.07

«FORMULA STYLE» AND THE LANGUAGE OF THE EPIC

IN KAZAKH AND FOREIGN SOURCES

K. Zhanabaev¹, A.Sh. Turgenbaeva², G.A. Shotanova³

¹Candidate of Philology, Associate Professor. al-Farabi KazNU. Kazakhstan, Almaty.

²Senior Lecturer, Master. al-Farabi KazNU. Kazakhstan, Almaty.

³Candidate of Historical Sciences, Leading Researcher at Ch.Ch. Valikhanov Institute of History and Ethnology. Kazakhstan, Almaty.

Abstract. This article analyzes the formulaic style of the epic. This is a traditional oral-style technique, the Perry-Lord theory. "Formula style" is well studied in science. We will talk about their most striking achievements of foreign folklorists in this article. The main goal of the article is to analyze the achievements of Kazakh scientists who studied the formula style and language of the epic. Particular attention is paid to the oral tradition of the zhyrau of the XV-XVIII centuries, the study of their individual and author's originality. The novelty and methodological value of the article are based on the assessment of the contribution of Kazakh scientists to oral theory. The article uses comparative-historical, historical-typological, structural and other research methods. Its practical significance stems from the importance of the complex method of analysis of the formula stylistics and grammar of zhyrau for writing the frequency "Poetic Dictionary" of the XV-XVIII centuries. "The theoretical value of the article comes from the scientific understanding of the role of the poetic language of the Kazakh zhyrau of the XV-XVIII centuries in the history of the Turkic literary languages. The value is also justified by the fact that the oral art of the Kazakh zhyrau is the common cultural heritage of the Turks of the Crimea and the North Caucasus. This is important for the reconstruction of poetic thinking, myth, ceremony and ritual of the Turkic peoples.