Введение. Проблема миссионерской деятельности среди казахов в настоящее время заслуживает особого внимания. Казахстан географически является перекрестком, местом встречи различных религий, культур. Влияние их отразилось на сфере жизни казахского народа. Внутри нашего государства на протяжении многих столетий проживали представители ряда мировых религий. Толерантность в духовной сфере казахстанцев является опорой для сохранения мира и согласия. Однако в истории Казахстана имеют место страницы, в которых религиозные отношения не всегда отличались веротерпимостью. Это связано с распространением православия.

Личность миссионера должна была соответствовать определенным требованиям: отличаться примерным поведением, налаживать дружеские связи с нехристианами, устанавливать с людьми отношения, основанные на взаимном уважении и «милосердии». «Он должен приобщаться к культуре и общественной жизни страны, уважать ее национальные и религиозные традиции, отыскивать в них «скрытые зародыши» христианской веры» (Ястребов, 1968:338). Миссионеры обязаны были знать язык народа, среди которого собирались проводить православную проповедь.

Гипотезы и проекты должны были доказываться и осуществляться на практике. Для улучшения миссионерского дела в России создавались заведения, занимавшиеся подготовкой проповедников православия. В 1889 году в Казани были открыты Всероссийские миссионерские курсы (ВМК), ставшие крупнейшим центром подготовки христианских проповедников для всей восточной части Российской империи (Исхаков, 2008:74). «Основной целью создания данного учебного заведения была подготовка священников-миссионеров для «инородческих» приходов, имеющих добротные знания по истории, этнографии, религиозным верованиям местного населения, основам религиозной полемики, миссионерской деятельности среди религиозных меньшинств» (Исхаков, 2008:75).

Необходимо изучить отношение православного духовенства, его взгляды на миссионерскую деятельность. Во второй половине XIX века архиепископ Казанский организовал ряд встреч духовенства для обсуждения задач обращения в православие инородцев. По завершении встреч он обобщил сделанные предложения. «Один священник говорил, что «никакой пользы не будет от пастырских назиданий до тех пор, пока гражданское начальство не принудит силой инородцев изменить свой домашний быт и переделать его на русский строй». Другие предлагали ввести обязательные смешанные браки между русскими и представителями других народов. Третьи считали, что следует запретить продажу инородцам определенных типов посуды, «причиной отчуждения русских от инородцев служит их неряшество, потому что они варят и моют белье в одних и тех же котлах». Четвертые рекомендовали прекратить торговлю живыми гусями и утками на базарах, поскольку, по крайней мере, один местный народ, чуваши, приносил этих птиц в жертву. Пятые призывали к насильственному переселению крещеных инородцев в русские общины, а язычников и мусульман – в отдаленные районы страны. Как можно заметить, совсем немногое в этих рекомендациях прямо касалось вопросов веры и духовности» (Джераси, 2013:68). Одни из них были приняты во внимание, другие были недостаточно обоснованы, третьи в силу нехватки земель для своих родных крестьян посчитали невыполнимыми. Тем более, что переселенческая политика рассматривалась в перемещении в обратном направлении.

В статье ставится цель: раскрыть миссионерскую деятельность православных проповедников среди казахов в XIX - начале XX веков

Материалы и методы. Изучая документальные материалы в процессе исследования религиозной политики царизма в Казахстане в XIX - начале XX веков, а также в ходе экспедиции по выполнению Государственной программы «Архивы – 2025» нам встречалось немало интересных документов по рассматриваемой тематике, обойденных вниманием историков. К ним относятся: газетные и журнальные публикации, отчеты миссий, архивные документы и т.д. Материалом для статьи послужили высказывания чиновников царской администрации, служителей русской православной церкви, самих миссионеров. Они несут ценную информацию о деятельности проповедников православия, методах применяемых в подготовке иноверца к принятию новой меры, причинах неудач и т.д.

При написании статьи использованы различные научные методы. К ним относятся: нарративный, типологический, системный подход и другие.

Нарративный метод напрямую связан с целью статьи, то есть сбор документальных материалов. Собранные свидетельства объединены в одно целое по проблеме. Рассматриваемый метод несколько ограничивает научный труд в рамках описания событий и не позволяет полностью оценить исторический факт. Описательный характер метода не дает возможности воссоздания полной и объективной картины происходящих событий. Поэтому, без привлечения других методов, научное исследование не может достичь поставленной цели.

Типологический метод является одним из важнейших методов, используемых в социальных и гуманитарных науках. Как и сравнительный метод, он основан на сопоставлении и позволяет выявить группы схожих явлений и процессов, что достигается посредством схематического отображения конкретно-исторической реальности. Указанный метод помогает определить причины отказа миссионера от использования отдельных подходов к проведению православной проповеди среди казахов. Если одни способы миссионерской деятельности достигали поставленной цели у некоторых инородцев, то не всегда они имели успех в работе с казахами.

Системный подход к изучению исторических процессов заключается в рассмотрении объектов познания как целостных совокупностей. Следует иметь в виду, что в отказе казахов от православия  можно увидеть признаки протеста против политики царского самодержавия. Непринятие христианства казахами, несмотря на всевозможные приманки, объясняется нежеланием отказываться от веры предков и противостоянием к религии белого царя и его чиновников.

Обсуждение.В дореволюционной историографии научных работ, где рассматриваются вопросы перехода из одной религии в другую, принятия новой веры, миссионерской деятельности и т.п. нет. Фрагментарно эти проблемы рассматриваются в ряде опубликованных материалов, часть из которых были обнаружены среди журнальных и газетных публикаций (Записка, 1877:237-246; Киргизы, 1885; Отчет, 1892:1-18; Сотников, 1872: 772-790; Сборник,1875:235; Терновский,1892: 652; Миропиев,1901:515;. Покровский,1906:421). Они содержат интересные сведения: об образовании епархий и деятельности их служителей на территории Российской империи, в том числе и Казахстане, работе православных учебных заведений, где готовились и миссионеры, о возможностях и перспективах привлечения казахов в православную веру, о «разоблачении» и вреде мусульманской религии и т.д.

Советская историография представлена незначительным количеством трудов по религиозной тематике. Такое положение объясняется господствовавшей коммунистической идеологией, боровшейся с любым проявлением религиозности. Поэтому, если  появлялись какие-либо работы, то целью их была только критика духовных служителей и верующих. Антирелигиозная пропаганда имела важное значение в деле воспитания человека нового общества. Поэтому работы, посвященные этой проблеме, должны были показать вред религии, что она является «опиумом» для народа.

В 1936 году выходит книга Л. Климовича «Ислам в царской России» (Климович, 1936: 387). Целенаправленность издания определяется ее содержанием, заключающейся   в показе вреда мусульманской религии. Труд Л. Климовича являлся настольной книгой атеистов в борьбе против верующих. Причина такого отношения к работе Л.Климовича является политика большевиков, заключающаяся в отрицании бога, строительстве безбожного государства. С их позволения давалась лишь дозированная информация. Относительно же проблем, связанных с религией вообще стоял запрет.

Переломным моментом в истории Церкви и всей России стал 1988 год, когда в Советском Союзе впервые в широком формате отмечался религиозный праздник - тысячелетие крещения Руси. Торжества, закоторыми судивлением наблюдал весь мир, вышли далеко за пределы церковных приходов и длились несколько дней в крупнейших городах советской страны.

Такой размах был связан с перестройкой, начавшейся в 1985 году. Эти события и последовавший распад Советского Союза послужили толчком к появлению многочисленных научных работ по конфессиональной тематике (Корзун, 1984:255; Сергеев,1990:18;.Таймасов, 1991:15; Филатова, 2001:22;

Расулов, 1996:32). Но и они, как вытекает из содержания, не отличались предрасположенностью к религии, соблюдалась осторожность в выводах. Некоторое время исследователи продолжали искать негативные стороны религиозной жизни. Тем не менее, ослабление запретительных мер позволило объективно исследовать вопросы, связанные с конфессиональной проблематикой.

Имеющиеся работы по проблеме миссионерской деятельности православных проповедников в основном связаны с исследованиями ученых постсоветских Республик. Выделим наиболее современные работы (Вдовин, 2008:67-71; Мавлютова, 2001:31; Батурин, 2015:7-12; Асочакова, 2018: 124-130; Михайлова, 2009:35-40;Пивоваров, 1990: 41-61; Файзрахманов, 2008: 146-150; Хабибуллин, 2012: 32-36; Софронов, 2007: 52). В этих трудах конфессиональная политика царизма подвергнута критическому анализу для выявления сущностного характера российской колонизации, ее исторической специфики и в то же время показано сходство с колонизацией Нового Света европейскими державами. Прослеживается политика российского государства по христианизации нерусских народов. Критика реформ самодержавия XIX - начала XX века в религиозной сфере также получила отражение в этих работах исследователей. Возвышая статус русской православной церкви, царское правительство рассчитывало упрочить свое положение. Естественно, другие верования и лица, их исповедовавшие находились в постоянном притеснении со стороны тандема: царизма и русской православной церкви.

Иноверцы в политике самодержавия со временем должны были стать православными. В этой связи проводилась работа среди нерусского населения Российской империи по привлечению их в лоно православия. Исследователи обращают внимание на различные стороны деятельности миссионеров в регионах (Мавлютова, 2001:31; Батурин, 2015:7-12; Асочакова, 2018: 124-130; 20 -22).  Влияние миссионеров наблюдалось в деле просвещения и издательской деятельности (Михайлова, 2009:35-40; Пивоваров, 1990: 41-61). Проводимая работа дала определенные результаты: отдельные народности, от язычества перешли к православию (Беляева, 2012: 42-50). Один народ – татары в результате христианизации был разделен на православных и мусульман. Насколько бы казахи по оценкамчиновниковне были «индифферентны», они не приняли православия, хотя работа в этом направлении шла неустанно. 

Результаты. К середине XIX века многие народности России теряли свою самобытность по причине влияния на них «старших» православных русских братьев. Об этом с гордостью писалось: «Мордва, мещеряки, черемисы, вотяки – остались лишь почти одним этнографическим термином. На самом деле все эти урало-финские племена и по обычаям, и по религии, и по языку стали вполне русскими». Упоминается здесь и о казахах, в которых видели в скорейшем будущем, русских: «Казанские татары, башкиры, киргизы – также значительно уже обрусели и если еще не слились в одно тело с русским народом, то это не более как вопрос времени» (Беляева, 2012: 45). Обрусение надо было подкреплять и христианизацией.

Деятельность православных служителей и миссионеров с целью привлечения инородцев под хоругви берет начало среди иноверцев, проживающих на окраинах Российской империи. После вхождения Казахстана в ее состав подобная работа стала проводиться среди казахского населения. В целях создания благоприятных условий для православия, принимались статьи законов, ущемляющие  мусульманскую религию. Помимо этого, используя тяжелое положение казахов, миссионеры использовали разнообразные методы для возвышения веры Христа.

Особенно подвержены были влиянию русской православной церкви и миссионеров, казахи, кочующие вблизи укрепленных линий. В отличие от жителей,  проживающих вдали от русских укреплений и крепостей, они чаще подвергались влиянию миссионеров. Оно выражалось в том, что некоторые из казахов ставили святителю и чудотворцу Николаю свечи. Большой удачей для миссионера было оказаться рядом с казахом в тяжелую минуту его жизни. Тогда легче было его убедить в том, что достаточно повернуться к Христу и невзгоды будут обходить кочевника стороной. Чаще всего такая идеологическая обработка была почти беспроигрышной.

После таких просветительских бесед некоторые казахи брали у русских святую воду и кропили ею свой скот, особенно во время падежа. Лишиться скотины для казаха равносильно было смерти, поэтому во имя его спасения, кочевнику и приходилось поступаться своей верой. Использование атрибутов русской православной церкви также было на вооружении миссионеров.

Православных проповедников можно было встретить в различных точках казахской степи. Появляясь в моменты тяжелого положения инородца, они демонстрировали преимуществасвоей религии перед иноверцем.Бывали случаи, что «на женщину в беременном положении, когда она долго не разрешалась от бремени, налагали святой крест» (Сотников, 1872: 779). Показать силу православной церкви, всемогущество русского бога, все это входило в задачи священнослужителей. Среди крещеных казахов встречались и наиболее преданные православной вере, которые не только приняли обряд крещения, но и становились церковными служителями. Такие люди были гордостью священнослужителей и миссионеров и вселяли в них уверенность, что их дело будет расширяться. Итогом их деятельности являлось увеличение числа сторонников из местного населения. Подготовка будущих миссионеров из числа местного населения также входила в планы русской православной церкви.

Крещеные «туземцы», в отличие от русских миссионеров, представляли собой ценные кадры для проповедников православия. Они знали язык, традиции, обычаи, психологию своего народа. Им легче было выбрать удобный момент для пропаганды православия.

В истории деятельности служителей церкви важное место занимали купленные русскими казаками, купцами и другими сословиями, дети инородцев. Оставшись без родителей и попав в незнакомую среду, они впитывали в себя чуждые им понятия, привычки, религию. Высочайшим Указом царского правительства от 23 мая 1808 года была узаконена продажа детей казахов-бедняков (Крафт, 1898: 30). Цена колебалась в зависимости от состоятельности и настроения покупателя, нужды продавца. Один купец купил «киргизенка» за 25 рублей, а другому пришлось отдать 150 рублей (Дело, 1837:48). Подрастая среди православного окружения, ребенок перенимал обычаи, традиции и религию покупателя.

Большую роль в увеличении количества крещеных казахов играли православные миссии. Церковно-административной территориальной единицей в христианской церкви является епархия. В 1905 году в Казахстане было 67 епархий (Сведения, 1905:66). Задолго до создания миссий в казахской степи трудами православного духовенства проводилась работа по крещению казахов. Их деятельность отмечена в кратком очерке миссионерства Тобольской епархии, где указывалось, что, несмотря на отсутствие специальной миссии, здесь все же «с 1860 по 1865 гг. просвящено Святым Крещением 149 душ» (Отчет, 1866:41).

До появления Омской епархии, была учреждена, с разрешения Святейшего Синода в 1881 году, Киргизская духовная миссия. По ее инициативе уже в 1883 году в Казахстане создаются 14 миссионерских стана, при которых были открыты 17 миссионерских школ для детей казахов (Асылбеков,2001:22). В задачу Киргизской духовной миссии входило также распространение православия среди казахского населения. Для православных миссий выдвигались и другие не менее важные задачи: они должны были «направлять свою деятельность не столько на приобретение последователей из среды коренных магометан, сколько на удержание от вероотступничества тех из них, которые однажды примкнули к христианству» (Миссионерский, 1894: 40]. В начале Киргизская духовная миссия существовала как отделение Алтайской миссии Тобольской епархии, «для обращения в православие, обитающих в пределах епархии киргизов, и утверждения просвещаемых иноверцев в истинах святой веры и правилах христианской нравственности» (Всеподданейший, 1888:115].

Деятельность Алтайской духовной миссии относится к периоду с 1828 до 1917 года. Главной задачей ее служило увеличение числа последователей православного исповедания за счет магометан и язычников, а также и раскольников. Эту задачу Алтайская духовная миссия на первых порах решала довольно-таки успешно. По отчетам миссии с 1830 по 1850 годы здесь было – 1077 крещений, с 1851 по 1865 – 1829, 1865-1870 – 1965, в одном только 1873 году – 331. Затем наблюдается спад: в 1874 году было 197 крещений (Сборник, 1875:35).  Не исключено, что уменьшение количества крещений и послужило причиной для отделения в отдельную самостоятельную – Киргизскую духовную миссию. Это давало возможность увеличить штат миссионеров, иметь собственную церковь или часовню, школу-интернат и приблизиться к кочевникам.

До 1890 года Киргизская духовная миссия состояла из одного миссионерского причта, который занимался подготовительными работами к предполагавшейся в недалеком будущем, ответственной деятельности по христианизации коренного населения. Постепенно миссия стала приобретать самостоятельный характер и с образованием Омской епархии она полностью отделяется от Алтайской миссии. У нее появляется свой начальник в сане архимандрита, 4 стана и 11 служителей, за год присоединявших к православию до 70 инородцев (Киргизская, 1899:16). В дальнейшем деятельность киргизской духовной миссии не отличалась высокими показателями в увеличении численности крещеных киргизов. В 1906 году члены миссии окрестили всего 19 человек, в том числе только 8 казахов. Кстати, в это же время показатели Алтайской духовной миссии вообще свелись к нулю, так как она не обратила в православие ни одного инородца, «несмотря на значительный штат миссионеров». По этому поводу в печати появлялись критические заметки. Газета «Речь» писала, что каждый крещеный в одной только Киргизской духовной миссии «стоил более 700 рублей» (О деятельности, 1910).

Служители церкви проводили свою работу в различных местах. Не пренебрегали и больными людьми. Обстоятельства одного дела по совершению обряда крещения показывают, что отдельных неофитов заполучали в период обострения недугов. Так, одна из крещеных казашек была привлечена в лоно православной церкви во время болезни, «страдала истерико-эпилепсией, вызвавшей припадки умаизступления и совершенно безпамятства» (Об отступлении, 1897: 4). Тем самым выполнялось одно из тайных предписаний, даваемое служителям русской православной церкви: «Где бы ты ни встретил людей, ты обнаружишь страдания, а если есть страдания, то есть потребность во враче, а если есть потребность во враче, то есть подходящий случай для проповеди» (Мамашуля, 2001).

Показательным является дело о переходе казашки из мусульманства в православие, которая за короткий срок (со 2 по 5 апреля 1896 года) была подготовлена к обряду крещения. Но, уже в октябре того же года слушалось препровожденное Прокурором Семиреченского Областного суда дознание об отступлении в магометанство, просвященной святым крещением, киргизки Айши Кульджебековой. Крещена она была «обманом, будучи спиваема в течение нескольких дней водкой» (Обзор, 1915:18).

Действительно, расследование дела показало безнравственное поведение священника, который в течение трех дней таким способом иноверку превратил в православную. Между тем, существовавшим законоположением – Указом Святого Синода «обусловлено предварительным наставлением желающего креститься, истинами православной веры в течение 40 дней» (Отчет, 1915:7). И неудивительно, что через непродолжительное время крещеная пожелала вернуться в свою прежнюю веру. Обстоятельства дела показывают, что священнослужители, руководствовались лозунгом «цель оправдывает средства». На наш взгляд, пренебрегая нравственными устоями, они стремились показать высшему духовному начальству свою результативную деятельность по крещению казахов.

В распространении православия в Казахстане принимали участие священнослужители, миссионеры, чиновники колониальной администрации, различные слои населения. Безусловно, грамотные, подкованные, обученные в этом непростом деле, кадры имели большие преимущества по сравнению с теми, кто, находясь вблизи с церковными служителями, считал себя мастером в этом непростом деле. В целях улучшения и успешного развития миссионерского дела в 1863 году возникает «Общество для распространения священного писания в России» (Дамешек, 1986:143). Важнейшей задачей общества была поддержка существующих и открытие новых миссий, обращение в православие всех нехристиан Российской империи и утверждение новой паствы в «истинах святой веры». В царской России действовали еще два миссионерских общества: «Императорское православное палестинское общество» и «Общество восстановления православного христианства на Кавказе». В пределах азиатской России ежегодно «принимало православие до 5000 язычников обоего пола» (Дамешек, 1986:115).

Помимо этих организаций в 1889 г. в Казани открываются Всероссийские миссионерские курсы. Открытие курсов было вызвано необходимостью активизации миссионерской деятельности церкви. «Основной целью создания данного учебного заведения была подготовка сельских священников-миссионеров для «инородческих» приходов, имеющих добротные знания по истории, этнографии, религиозным верованиям местного населения, основам религиозной полемики, миссионерской деятельности среди религиозных меньшинств» (Образование, 208: 75). Во время учебных командировок слушатели курсов направлялись в инородческие селения для закрепления полученных знаний, изучения языков и методов миссионерской деятельности. Так, в 1900 году на время летних каникул «был командирован в Тургайскую область и Оренбургскую губернии слушатель первого курса И. Хохлов, а в 1902 г. в Букеевскую орду – Н. Краморенко, в Астраханскую губернию – В. Андреевский и И. Савичев» (Образование, 208: 77).

Большая роль отводилась миссионерам, пытавшихся увеличить число сторонников не только за счет представителей русской национальности, но и путем привлечения в свои ряды коренных жителей. Вербовка миссионеров из лиц местной национальности высоко ценилась духовными властями. Особое внимание обращалось на казахских женщин. К слову, женщина-казашка, в далеко идущих планах миссионеров должна была стать их сторонницей, так как ими было замечено, что она пользуется большой свободой, «не закрывает своего лица от мужчины и беспрепятственно допускается в общество, где она имеет достаточный вес и значение. Разумно поставленное воспитание ее в русско-православном духе создаст из нее прекрасную нашу союзницу» (Миропиев, 1901:46).

Одной из таких союзниц в городе Уральске стала киргизская женщина, после крещения в 1877 году получившая имя - Мария Кабанова. Об имени, полученном ею при рождении, остается только догадываться, поскольку оно в имеющихся документах не значится. Видимо, влияние на нее лиц, занимавшихся миссионерской деятельностью, было настолько велико, что «она едет в Москву и просит Совет Православного Миссионерского общества выдать ей свидетельство в удостоверении того, что она с разрешения духовного начальства занимается обращением киргиз из магометанства в православную веру» (Дело, 1877: 22). Получив, сей документ, Кабанова обращает в новую веру своих соплеменников, увеличивая число крещеных казахов, за что получает пособие от Православного Миссионерского общества и, конечно состоит под его покровительством. Обращенные в христианскую веру казашки должны были сыграть роль «Троянского коня» в деле разрушения вековых традиций, нравственных устоев, семейных отношений, служивших преградой миссионерам в их «цивилизаторской» деятельности.

Для пропаганды православия  сочинялись другие пути. В части «Миссия противомусульманская» Краткого очерка миссионерства Тобольской епархии говорится, что следует использовать в этом деле водку. Для того, чтобы увеличить количество крещенных, предлагалось научить казахов употреблять спиртное. Так как казахи сами не употребляют ее и по этой причине не могут ее изготавливать, то выход следует искать в создании русско-казахских семей. Предлагалось женить казахских джигитов на русских девушках. Они должны будут научить приготавливать спиртное и затем его пить. Рожденные от такого брака дети без труда примут православие. Поэтому,  миссионерам была поставлена задача: поддерживать обе стороны и щедро их одаривать (Жусупова, 1999:11).

Многие из крещеных признавались, что, несмотря на принятие православия, в душе оставались мусульманами. Они обращались с просьбами о разрешении им вернуться в ислам, так как отказаться от веры своих отцов и дедов не могут. Являться к священнику для «увещевания» не желали, посчитав, это дело ненужным и бесполезным.

Но, став христианами, они вынуждены были вести двойную жизнь, что их сильно угнетало. Двоеверие, в конечном итоге, не приносило им душевного успокоения, а еще больше давило на их душевное состояние. Не в силах больше нести такой груз, они обращались с просьбой вернуть их в прежнюю веру.

Двоеверие иноверцев не проходило незаметно и для проповедников православия, вынужденные признаться, что в беседах с новокрещенными выяснялось их полное непонимание слова Христова. Когда к новокрещенным обращались с вопросом, кому они молятся, то получали в ответ, что и них несколько богов: «Кудай – один, Иисус – другой, Николай – третий, Христос – четвертый» (Калачев, 1896: 478). (Кудай в переводе с казахского – бог, Николай – имя русского царя). Создается впечатление, что они бы и миссионеру присвоили бы очередное число, но уж больно он был приземленный, мирской.

Качество крещения было настолько низким, что крещеные не могли понять основ христианского вероучения. Иной раз бывали такие случаи, что новокрещенный не знал или же забывал свое имя, полученное при крещении. В своей повседневной жизни употреблял старое казахское имя (Крещение, 1905:14).

Заключение. Таким образом, православная проповедь не имела такого успеха, которого ждали миссионеры. Им не удалось изменить религию казахов, хотя некоторые считали, что посеять зерна новой религии, в данном случае православия не составит особого труда. Так как одни считали, что казахи являются язычниками, поклоняются разным богам, другие видели индифферентность в вопросах веры. То и другое было выгодно для проповедников православия. Более того, имелся определенный опыт распространения новой веры среди других инородцев.

Не пренебрегая различными приемами, церковные священнослужители серьезное внимание уделяли крещению казахских женщин. Расчет на эту категорию населения объяснялся тем, что женщина-мать и женщина-жена может принести большую пользу делу. Увеличить же количество неофитов среди казашек, которые должны были впоследствии воспитывать и прививать своим детям верноподданнические чувства к «престолу и отечеству» служить царю, не принесло желаемых результатов. Даже те, которые однажды по разным причинам приняли православие, позже вернулись к вере своих предков.

Список литературы и источников:

Асочакова В.Н., Чистанова С.С. Миссионерская деятельность как фактор освоения Сибири в XVII-XIX вв. // Genesis: исторические исследования. – 2018.– №12. – С.124-130.

 Асылбеков М.-А. Х., Жаркенова А.М. Население Казахстана в конце XIX - начале XX вв. (1897-1917 гг.). – Алматы: Оркениет, – 2001.– 54 с.

Батурин С.П., Батурина Т.В. К вопросу о вероисповедной политике Российской империи на рубеже 19-20 веков (на примере Сибири) // Вестник Кемеровского государственного университета. – 2015. –№4(64). – С.7-12.

Беляева Н.Ф., Яушкина Н.Н. Религиозно-культурные предпочтения мордвы в XIX - начале XX веков в контексте межкультурного диалога // Российский научный журнал.–2012. – № 1.– 42-50 с.

Венюков М.И. Путешествия по окраинам русской Азии и записки о них. – СПб., – 1868.– 527 с.

Вдовин Е.А. Христианизация как предпосылка возникновения народного православия мордвы // Известия Российского гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена.– 2008.– № 6. – С. 67-71.

Всеподданнейший отчет Обер-Прокурора Святейшего Синода Победоносцева по ведомству Православного исповедания за 1886 год. – СПб, 1888. – С.115-137.

Джераси Р. Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России / М.: Новое литературное обозрение, – 2013.– 548 с.

Дело о продаже киргизских детей // ЦГА РК. Ф.4; Оп.1, д.4621, л.39-48.

Дело о крещении киргизки // ЦГА РК. Ф.707; Оп.1, д.16, л.22-23 об.

Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири XIX– начала XX века. – Иркутск, 1986. –165 с.

Жусупова С.  Поднимем роль матери // Алдаспан. –1999. –№1-2.–С.11.

Записка, читанная в общем собрании членов Православного Миссионерского общества // Журнал «Миссионер» Православного Миссионерского общества. – 1877. – №30. – С.237-246.

Исхаков Р.Р. Из истории Всероссийских миссионерских курсов в г. Казани.// Образование и просвещение в губернской Казани. Вып.I. –Казань, 2008. – 178 с.

Историческая записка о состоянии Казанской духовной Академии после ее преобразования. 1870-1892 / Под ред. С.Терновского. – Казань, 1892.–652 с.

Калачев А. Поездка к теленгутам на Алтай. Живая старина. –СПб., 1896. – 486 с.

Киргизы и начало обращения их в христианство / Московские церковные ведомости. –1885.– 25 июня.

Климович Л. Ислам в царской России. –М.,1936.– 387 с.

Корзун М.С. Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов. X-1917 год. –Минск, 1984.– 255 с.

Киргизская духовная миссия // ГАОмО. Ф.16; Оп.1, д.45, л.13-17.

Крещение инородцев // ГАОмО. Ф.16; Оп.1, д.115, л.14.

Крафт И.И. Сборник узаконений об управлении областями Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской. Свод законов. Т.II.– Оренбург,1898.– 531 с.

Миропиев М.А. О положении русских инородцев. – СПб. – 1901. –515 с.

Мавлютова Г.Ш. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Северо-Западной Сибири (XIX - начало XX в.): Автореф. дис. канд. истор. наук. – Тюмень, 2001. – 31 с.

Михайлова Е.Д Церковная школа как инструмент миссионерской и религиозно-просветительской деятельности православной церкви в конце XIX - начале XX в. (на материалах Курской епархии) // Известия Российского гос. пед. ун-та им. АИ. Герцена. – 2009.–№ 110.– С. 35-40

Мамашулы А. Секреты миссионерского искусства // Казахская литература.– 2001. – 4 мая.

Миссионерский противомусульманский сборник. Труды студентов миссионерского противомусульманского отделения при Казанской Духовной Академии. – Вып. 20. – Казань,1894. – 315 с.

Неблагоприятные для миссии влияния. Киргизская миссия. // Отчет о миссиях Томской епархии алтайской и киргизской за 1891 г. – Томск. – 1892. – С.1-18 с.

О деятельности миссионеров // Речь. – 1910. – 24 июля.

Об отступлении киргизки Софии Раимбековой от православия // ЦГА РК. Ф.76; Оп.1, д.28, л.3-9.

Обзор Акмолинской области за 1915 год // ЦГА РК. Ф.393; Оп. 1, д. 129, л.17-23.

Отчет киргизской духовной миссии за 1915 год. // ЦГА РК. Ф.393; Оп. 1, д. 140, л.5-9.

Отчет Акмолинского губернатора // ЦГА РК. Ф.64; Оп.1, д.595, л. 39-43.

Образование и просвещение в губернской Казани. Вып.1. – Казань, 2008.– 144 с.

Покровский И. Православная богословская энциклопедия. Т.7/ Под ред. Н.Н. Глубовского.– СПб.,– 1906.–421 с.

Пивоваров Б.И. Издательская деятельность Алтайской духовной миссии // Книга в автономных республиках, областях и округах Сибири и Дальнего Востока. – Новосибирск, 1990. – С.41-61.

Расулов Б.М. Из истории мусульманских мактабов и медресе в Узбекистане (конец XIX – 20 годы XX в.): Автореф. дис. канд. истор. наук. –Андижан, 1996.–32 с.

Сотников И. Несколько слов о возможности учреждения миссии между киргизами Средней Орды // Православное обозрение. – 1872. – Май. – С. 772-790.

Сборник сведений о православных миссиях и деятельности православного миссионерского общества. – Кн.11. – М., 1875. – 235 с.

Софронов В.Ю. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Западной Сибири в конце XVII – начале XX веков: Автореф. дис. д-ра истор. наук. – Барнаул, 2007. – 52 с.

Сергеев Ю.Н. Православная церковь в Башкирии – проводник политики царизма (II половина XVI-I половина XIX вв.): Автореф. дис. канд. истор. наук. – Куйбышев, 1990.– 18 с.

Сведения о епархиях // ЦГА РУ. Ф. И-182; Оп.1, д.5, л. 60-69

Таймасов Л.А. Миссионерско-идеологическая деятельность православной церкви и противоцерковное движение чувашского народа: Автореф. дис. канд. истор. наук.–Самара, 1991. – 15 с.

Филатова Е.Н. Конфессиональная политика царского правительства в Беларуси. 1772-1860: Автореф. дис. канд. истор. наук. – Минск,2001.– 22 с.

Файзрахманов Л.М.Н.П. Остроумов - миссионер и исламовед // Известия АлтГУ. –2008.–№ 4/1. – С. 146-150.

Хабибуллин М.З. Роль миссионерского историко-этнографического музея Казанской духовной академии в изучении истории, этнографии и языков народов России // Вестник Чувашского университета. – 2012.– № 4. – С. 32-36.

Ястребов И.Б. Проблема миссионерства на IIВатиканском Соборе // Вопросы научного атеизма. Вып.6. –М., 1968.–С.341-357.

References:

Asochakova V.N., CHistanova S.S. Missionerskaya deyatel'nost' kak faktor osvoeniya Sibiri v XVII- XIX vv. // Genesis: istoricheskie issledovaniya. – 2018.– №12. – S.124-130.

 Asylbekov M.-A. H., ZHarkenova A.M. Naselenie Kazahstana v konce XIX - nachale XX vv. (1897-1917 gg.). – Almaty: Orkeniet, 2001.– 54 s.

Baturin S.P., Baturina T.V. K voprosu o veroispovednoj politike Rossijskoj imperii na rubezhe 19-20 vekov (na primere Sibiri) // Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2015. –№4(64). – S.7-12.

Belyaeva N.F., YAushkina N.N. Religiozno-kul'turnye predpochteniya mordvy v XIX – nachale XX vekov v kontekste mezhkul'turnogo dialoga // Rossijskij nauchnyj zhurnal.–2012. – № 1.– 42-50 s.

Venyukov M.I. Puteshestviya po okrainam russkoj Azii i zapiski o nih. – SPb., – 1868.– 527 s.

Vdovin E.A. Hristianizaciya kak predposylka vozniknoveniya narodnogo pravoslaviya mordvy // Izvestiya Rossijskogo gos. ped. un-ta im. A.I. Gercena. – 2008. – № 6. – S. 67-71.

Vsepoddannejshij otchet Ober-Prokurora Svyatejshego Sinoda Pobedonosceva po vedomstvu Pravoslavnogo ispovedaniya za 1886 god. – SPb, 1888. – S.115-137.

Dzherasi R. Okno na Vostok: Imperiya, orientalizm, naciya i religiya v Rossii. –M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2013.– 548 s. 

Delo o prodazhe kirgizskih detej // CGA RK. F.4; Op.1, d.4621, l.39-48.

Delo o kreshchenii kirgizki // CGA RK. F.707; Op.1, d.16, l.22-23 ob.

Dameshek L.M. Vnutrennyaya politika carizma i narody Sibiri XIX– nachala XX veka. – Irkutsk, 1986. –165 s.

ZHusupova S. Podnimem rol' materi // Aldaspan. –1999. –№1-2.–S.11.

Zapiska, chitannaya v obshchem sobranii chlenov Pravoslavnogo Missionerskogo obshchestva // ZHurnal «Missioner» Pravoslavnogo Missionerskogo obshchestva. – 1877. – №30. – S.237-246.

Iskhakov R.R. Iz istorii Vserossijskih missionerskih kursov v g. Kazani.// Obrazovanie i prosveshchenie v gubernskoj Kazani. Vyp.I. – Kazan', 2008. – 178 s.

Istoricheskaya zapiska o sostoyanii Kazanskoj duhovnoj Akademii posle ee preobrazovaniya. 1870-1892 / Pod red. S.Ternovskogo. – Kazan', 1892.–652 s.

Kalachev A. Poezdka k telengutam na Altaj. ZHivaya starina. –SPb.,1896. – 486 s.

Kirgizy i nachalo obrashcheniya ih v hristianstvo / Moskovskie cerkovnye vedomosti. –1885. – 25 iyunya.

Klimovich L. Islam v carskoj Rossii. –M., 1936.–387 s.

Korzun M.S. Russkaya pravoslavnaya cerkov' na sluzhbe ekspluatatorskih klassov. X-1917 god. –Minsk, 1984.– 255 s.

Kirgizskaya duhovnaya missiya // GAOmO. F.16; Op.1, d.45, l.13-17.

Kreshchenie inorodcev // GAOmO. F.16; Op.1, d.115, l.14.

Kraft I.I. Sbornik uzakonenij ob upravlenii oblastyami Akmolinskoj, Semipalatinskoj, Semirechenskoj, Ural'skoj i Turgajskoj. Svod zakonov. T.II.– Orenburg. 1898. – 531 s.

Miropiev M.A. O polozhenii russkih inorodcev. – SPb. – 1901.– 515 s.

Mavlyutova G.SH. Missionerskaya deyatel'nost' Russkoj pravoslavnoj cerkvi v Severo-Zapadnoj Sibiri (XIX - nachalo XX v.): Avtoref. dis. kand. istor. nauk. – Tyumen', 2001. – 31 s.

Mihajlova E.D Cerkovnaya shkola kak instrument missionerskoj i religiozno-prosvetitel'skoj deyatel'nosti pravoslavnoj cerkvi v konce XIX - nachale XX v. (na materialah Kurskoj eparhii) // Izvestiya Rossijskogo gos. ped. un-ta im. AI. Gercena. – 2009.–№ 110.– S. 35-40

Mamashuly A. Sekrety missionerskogo iskusstva // Kazahskaya literatura. – 2001. – 4 maya.

Missionerskij protivomusul'manskij sbornik. Trudy studentov missionerskogo protivomusul'manskogo otdeleniya pri Kazanskoj Duhovnoj Akademii. – Vyp. 20. – Kazan', 1894. – 315 s.

Neblagopriyatnye dlya missii vliyaniya. Kirgizskaya missiya. // Otchet o missiyah Tomskoj eparhii altajskoj i kirgizskoj za 1891 g. – Tomsk. – 1892. – S.1-18 s.

O deyatel'nosti missionerov // Rech'. – 1910. – 24 iyulya.

Ob otstuplenii kirgizki Sofii Raimbekovoj ot pravoslaviya // CGA RK. F.76; Op.1, d.28, l.3-9.

Obzor Akmolinskoj oblasti za 1915 god // CGA RK. F.393; Op. 1, d. 129, l.17-23.

Otchet kirgizskoj duhovnoj missii za 1915 god.  // CGA RK. F.393; Op. 1, d. 140, l.5-9.

Otchet Akmolinskogo gubernatora // CGA RK. F.64; Op.1, d.595, l. 39-43.

Obrazovanie i prosveshchenie v gubernskoj Kazani. Vyp.1. – Kazan', – 2008.– 144 s.

Pokrovskij I. Pravoslavnaya bogoslovskaya enciklopediya. T.7/ Pod red. N.N. Glubovskogo.– SPb.,– 1906.–421 s.

Pivovarov B.I. Izdatel'skaya deyatel'nost' Altajskoj duhovnoj missii // Kniga v avtonomnyh respublikah, oblastyah i okrugah Sibiri i Dal'nego Vostoka. – Novosibirsk, – 1990. – S.41-61.

Rasulov B.M. Iz istorii musul'manskih maktabov i medrese v Uzbekistane (konec XIX – 20 gody XX v.): Avtoref. dis. kand. istor. nauk. –Andizhan,1996.–32 s.

Sotnikov I. Neskol'ko slov o vozmozhnosti uchrezhdeniya missii mezhdu kirgizami Srednej Ordy // Pravoslavnoe obozrenie. – 1872. – Maj. – S. 772-790.

Sbornik svedenij o pravoslavnyh missiyah i deyatel'nosti pravoslavnogo missionerskogo obshchestva. – Kn.11. – M., 1875. – 235 s.

Sofronov V.YU. Missionerskaya deyatel'nost' Russkoj Pravoslavnoj Cerkvi v Zapadnoj Sibiri v konce XVII - nachale XX vekov: Avtoref. dis. d-ra istor. nauk. – Barnaul, 2007. – 52 s.

Sergeev YU.N. Pravoslavnaya cerkov' v Bashkirii – provodnik politiki carizma (II polovina XVI-I polovina XIX vv.): Avtoref. dis. kand. istor. nauk. – Kujbyshev,1990.– 18 s.

Svedeniya o eparhiyah // CGA RU. F. I-182; Op.1, d.5, l. 60-69

Tajmasov L.A. Missionersko-ideologicheskaya deyatel'nost' pravoslavnoj cerkvi i protivocerkovnoe dvizhenie chuvashskogo naroda: Avtoref. dis. kand. istor. nauk.– Samara, 1991. – 15 s.

Filatova E.N. Konfessional'naya politika carskogo pravitel'stva v Belarusi. 1772-1860: Avtoref. dis. kand. istor. nauk. – Minsk, 2001.– 22 s.

Fajzrahmanov L.M.N.P. Ostroumov - missioner i islamoved // Izvestiya AltGU. –2008.–№ 4/1. – S. 146-150.

Habibullin M.Z. Rol' missionerskogo istoriko-etnograficheskogo muzeya Kazanskoj duhovnoj akademii v izuchenii istorii, etnografii i yazykov narodov Rossii // Vestnik CHuvashskogo universiteta. – 2012.– № 4. – S. 32-36.

Yastrebov I.B. Problema missionerstva na II Vatikanskom Sobore // Voprosy nauchnogo ateizma. –Vyp.6. –M., 1968.– S.341-357.

ҒТАМР 03.20.00

ҚАЗАҚТАР АРАСЫНДА ПРАВОСЛАВИЕЛІК УАҒЫЗ

(XIX – ХХ ғасырдың басы)

З.Т. Садвокасова¹

¹Т.ғ.д., БҒҚ. Ш.Ш. Уәлиханов атындағы Тарих және этнология институты. Қазақстан, Алматы қ.

Аңдатпа. Қазақстанның Ресей империясының құрамына кезеңмен кіруімен қазақ ақсүйектерінің де, қарапайым халықтың да өмірі түбегейлі өзгерді. Егер ақ сүйек – Шыңғыс хан ұрпақтары негізінен басқару құқығынан айырылса, онда халықтың едәуір бөлігі уақыт өте келе жер құқығынан айырылды.

Сұлтандардың бір бөлігі әкімшілік бірліктің төменгі сатысы – болысты басқаруға тартылды. Хан билігі жойылғаннан кейінгі бүкіл кезеңде бірде-бір сұлтан генерал-губернаторлықтың немесе облыстың басшысы болған жоқ. Қарастырылып отырған халық санаты аз болды. Әр түрлі сыйлықтармен, лауазымдармен, уәделермен өз жағына қарату оңайырақ болды.

Өз ұстанымдарын түпкілікті нығайту үшін патша үкіметі жергілікті тұрғындар арасында өз жақтастарының санын көбейтуі керек еді. Сұлтандар мен «патша мен Отанға» берілген қазақтардың басқа да ауқатты санаттарымен шектелу жеткіліксіз болды. Халықтың көп бөлігі жергілікті отаршылдық әкімшілікті және астанадағы патша үкіметін алаңдатты. Оны үнемі қару-жарақпен тыныштандыру немесе қорқытып ұстау өте қиын болды. Дін қандай да бір дәрежеде туындаған мәселені шешуге көмектесе алады. Сондықтан, орыс православ шіркеуі мен оның қызметшілері уағызды тек қоныс аударушылар арасында ғана емес, сондай-ақ өз діндерінің аясына өзге ұлт өкілдерін – қазақтарды тартуға тиісті болған.

Түйін сөздер: шіркеу, православие, қазақтар, шоқындыру, миссионерлер, махалла, қызметші, дін қызметшісі

IRSTI 03.20.00

ORTHODOX PREACHING AMONG KAZAKHS

(second half of the XIX-early XX centuries)

Z.T. Sadvokassova¹

¹Doсtor of Historical Sciences, Ch.Ch. Valikhanov Institute of History and Ethnology, Chief Researcher. Kazakhstan, Almaty.

Annotation. With the gradual entry of Kazakhstan into the Russian Empire, the life of both the Kazakh aristocracy and the common people changed radically. If the representatives of the white bone - chenghisids were mostly deprived of the right to rule, then a significant part of the population eventually lost their rights to land.Part of the sultans were involved in the management of the lowest level of the administrative unit-the parish. For the entire period after the elimination of the Khan's power, no Sultan was the head of the General government or region. The population category in question was small. It was easier to turn it in your direction with various gifts, positions, promises.

To finally strengthen its position, the tsarist government needed to increase the number of its supporters among the indigenous population. It was not enough to limit oneself to sultans and other well-off categories of Kazakhs devoted to the

«Tsar and Fatherland». The main part of the population was concerned about the local colonial administration and the tsarist government in the capital. It was quite difficult to constantly subdue her by force of arms or keep her at Bay. To some extent, religion could help solve the problem. Therefore, the Russian Orthodox Church and its Ministers had to preach not only among the displaced people, but also to attract infidels-Kazakhs to the bosom of their religion.

Keywords: church, orthodoxy, Kazakhs, christening, missionaries, diocese, servant, priest.