Введение. Одной из слабо исследованных проблем истории Казахстана советского периода является голод начала 1920-х годов. Масштабы голода 1921-1922 гг., его проявления и последствия как в целом на территории Казахстана, так и в его регионах требуют более глубокого изучения. Основная масса историков советской эпохи придерживались положения, которое было зафиксировано в изданиях, ставших своеобразным образцом для региональных исследований. Самым распространенным вариантом было объяснение, что голод разразился из-за неурожая, а он, в свою очередь из-за «небывалой», «невиданной» засухи. Там сказано четко и безвариантно – причина всего – неурожаи 1920 и 1921 гг.

В современной казахстанской историографии признается, что наряду с засухой, отставанием аграрного сектора и последствиями гражданской войны, массовый голод был вызван и чрезвычайной экономической ситуацией в результате политики «военного коммунизма», жестко проводимой Советской властью и обернувшейся сильным ударом по народному хозяйству, особенно - по его сельской отрасли (История Казахстана, 2009: 192).Однако в разных регионах соотношение природных и социально-политических факторов, вызвавших голод, было различным. Так, если в Западном Казахстане сильнейшей засухе было подвергнуто до 87% ее территории (в Актюбинской - 87, Уральской – 80, Букеевской – 80, Кустанайской – 64%) и главнейшей причиной голода можно назвать природные катаклизмы, то в Северном Казахстане от засухи пострадало лишь 18% территории (Шмидт, 2018: 41)Следовательно, здесь мы можем говорить о том, что основным фактором массового голода явились причины социально-политического характера.

Автором ставится задача глубже рассмотреть социально-экономические мероприятия Советской власти, ставшие основной причиной голода в Акмолинской губернии (включавшую в себя всю территорию Северного Казахстана), которая являлась крупным аграрным регионом. Важной составляющей в изучении проблемы является обращение к ее региональному аспекту, что актуализирует тему данного исследования.

Материалы и методы. Материалами для настоящего исследования, прежде всего, послужили документы, которые хранятся в Центральном государственном архиве Республики Казахстан и Государственном архиве Северо-Казахстанской области. Они позволяют реконструировать социально-экономическую и политическую ситуацию в Акмолинской губернии и проанализировать причины голода 1921-1922 годов. В работе использованы произведения Ленина и других общественных и партийных деятелей, освещающие политику Советского государства по отношению к голоду в Советской России, в том числе и в Казахстане. Существенная роль принадлежит историческим исследованиям советских и современных авторов, касающихся исследуемой проблемы.

Комплексный анализ исторических фактов, предполагающий изучение событий в их взаимосвязи и развитии как базовые принципы исторической науки составили методологическую основу данного исследования. Полученные в исследовании результаты и выводы будут способствовать дальнейшему изучению проблемы голода начала 1920-х годов в Казахстане.

Обсуждение. Первые работы о голоде начала 20-х годов были написаны партийными лидерами – Е. И. Ярославским, В. А. Антоновым-Овсеенко и другими - и носили информационно-справочный и пропагандистский характер. В это же время появилась монография Н. И. Мардаровского «Голод в Киргизии и борьба с недородами» (Мардаровский, 1922: 29). В ней автор не только дает анализ причин голода 1921 - 1922 годов, но и сравнивает его с теми подобными годами, которые были в конце XIX - начале XX веков. В результате приходит к выводу, что масштабы голода 1921 -1922 годов не настолько велики, как другие бедствия, но главная причина голода объясняется разрухой, нанесенной гражданской войной. В дальнейшем советские историки сводили причины катастрофы в основном к последствиям войны и засухи.

Представитель русской эмиграции Д.О. Линский был другого мнения. «Когда Россия была государством, а не партийной территорией, угрозу голода всегда предвидели и распространение бедствия предупреждали. Существовал постоянный орган государственного управления: сельская продовольственная часть. Напротив: никакой организации продовольственной помощи населению на случай недорода коммунистическая власть не создала», - писал он (Струве, 1921: 31)

Историки и экономисты-аграрники 20-х годов П.И. Попов и А.И. Хрящева, считали, что сам по себе неурожай не мог стать первостепенной причиной голодной катастрофы, так как такое падение урожайности Россия переживала и ранее без серьезных последствий. Голод, по их мнению, был следствием отсталости сельскохозяйственного производства, усугубленной такими последствиями первой мировой и гражданской войн как сокращение площади посева и численности рабочих рук, а также связан с ошибками в проведении продовольственной политики Советского государства. Современный исследователь Н.Д. Кондратьев тоже делает вывод, что голод 1918 года был результатом непродуманной продовольственной и земельной политики Советской власти (Кондратьев, 1991: 59).

В 50-е годы появляются первые наиболее объективные труды о голоде 1921 г. советских историков. Так, Ю.А. Поляков признал определенную причастность к случившемуся Советского государства и правящей партии. Он отмечал, что сокращение посевов было вызвано проводимой разверсткой (Поляков, 1967: 519).Конкретизируя отрицательное воздействие засухи, обратил внимание на то, что особо пострадавшими были районы, где как правило, шли военные действия. Иными словами, заключал он, дело не в засухе, как таковой, а в том, что крестьянские хозяйства, пострадавшие от боевых действий, ее перенести уже не смогли (Поляков, 1975: 112).

Обсуждение причин голода более свободно велось заграницей. Находившийся в США профессор С.Н. Прокопович в 50-е годы провел глубокий анализ причин голода 1921 г. в России. Он считал, что голод наступил в результате изъятия в 1920 г. всех продовольственных запасов на территории, периодически страдающей от засухи, а 1921 г. оказался засушливым и неурожайным. Поэтому единственной причиной голода 1921 г. была продовольственная политика большевиков (Прокопович, 1952: 397).

Но в основной своей массе советские историки пытались свести причины катастрофы к отсталости сельского хозяйства, последствиям войны и засухи. Продовольственная политика Советского государства в период гражданской войны, имевшая следствием натурализацию сельского хозяйства, признавалась единственно верной.

Критикуя такую позицию М. Геллер писал: «В перечне многочисленных причин (официально признанных Советской властью) страшного голода не было лишь одной: политика советской власти с первого же дня ее рождения. Отсталость русского сельского хозяйства была фактом, однако же Россия до Первой мировой войны являлась одним из крупнейших в мире экспортеров зерна. Война - сначала с Германией, потом гражданская, - тянувшаяся 7 лет, нанесла серьезный ущерб сельскому хозяйству. 1920, а в особенности 1921 г. были засушливыми. Однако важнейшей причиной катастрофы была политика партии, захватившей власть в октябре 1917 г.» (Геллер, 1991: 4).

С ним соглашается В.В. Кабанов, считая, что продразверстка окончательно подорвала производительные силы крестьянского хозяйства и сельскохозяйственного производства, отняла у крестьянина право на продукт собственного труда и тем самым разорила крестьянина. Последовавший затем в 1921 г. голод был вызван не только и не столько неурожаем, сколько последствиями продразверстки (Кабанов, 1988: 305; 1991: 39-45).

В 1997 г. A.M. Кристкалн на всем комплексе источников, ставших доступными для историков, выделил пять причин голода. Главные причины – это отсталость сельского хозяйства, последствия войны и продразверстка. Второстепенные – это засуха и исчезновение помещичьих и крупных крестьянских хозяйств (Кристкалн, 1997: 31).

На рубеже 1980-90-х годов появились работы и казахстанских ученых. Проблема голода 1920-х годов в Казахстане изучалась в контексте тематики насильственных социально-экономических преобразований в казахском ауле, повлекших тотальный голод и бегство казахов за пределы республики. В их числе работы М.К. Козыбаева, К. Нурпеисова, Т. Омарбекова, К. Алдажуманова, М. Койгелдиева, имеющие теоретико-методологическое значение по исследуемой проблеме.

Различные аспекты этого вопроса, в том числе связанные с историей народонаселения Казахстана рассматривались М.Б. Татимовым, Н.А. Алексеенко, Б. А. Мусаевым и др. Появились региональные исследования, которые касались голода 20-х годов. Их авторы – Шмидт В., Гривенная Л.А. и др. В 2010 г. Кариевой Т.А. была защищена кандидатская диссертация «Голод в Семипалатинской губернии и его последствия (1921-1922 гг.) (Қариева, 2010: 30). Следует отметить и публикации сибирских историков, в которых находят отражение события в сопредельных с ними регионах Казахстана. Несмотря на имеющиеся работы, изучение голода начала 1920-х годов в Казахстане, требует своего дальнейшего исследования.

Результаты исследования. Зима 1920/1921 гг. была бесснежной, а лето засушливое. Отсутствие зимней влаги, дождей весной и летом стало причиной сильной засухи. Посевы, высаженные в Уральской, Оренбургской, Кустанайской, Букеевской, Актюбинской губерниях, не взошли из-за сильной засухи, взросшие же - сгорели из-за летней жары. Пастбища и сенокосы кочевых и полукочевых районов, занимающихся скотоводством, сгорели полностью. К тому же, затянувшаяся суровая зима вызвала массовый падеж скота в Тургайском уезде. Голод охватил и оседлые районы. Число жертв, погибших от голода, увеличивалось с каждым днем.К осени 1921 года по стране голодало свыше 20 миллионов человек (История Казахстана, 2009: 193).

Почти сразу Советское правительство попыталось объяснить голод погодными условиями. В обращении Ленина в Бугунский Совет ловцов и рабочих Северного побережья Аральского моря 7 октября 1921 г. говорилось: «Начиная от Астраханской губернии и кончая Татарской республикой и Пермской губернией, всюду засуха выжигала почти окончательно и хлеб, и траву. Миллионы людей - трудовых крестьян и рабочих, миллионы скота готовы погибнуть уже» (Ленин, 1970: 246).

Причину голода лидеры и идеологи партии большевиков усматривали так же и в происках своих врагов. Некоторые из них, такие как Л.Д. Троцкий (Троцкий, 1921: 32), К.Б. Радек (Радек, 1921: 12), Е.И. Ярославский (Ярославский, 1921: 14) написали в 1921 г. ряд небольших, публицистических брошюр и статей, посвященных как проблеме голода, так и борьбе с ним. Эти работы носили агитационно-пропагандистский характер. Они отражали точку зрения правительства. В них вся ответственность за голод возлагалась на империалистическую войну, происки буржуазии в городе и кулаков в деревне, якобы использовавших голод для дискредитации законной власти. Их лейтмотивом было утверждение, что «русский голод – стихийное бедствие, которое нельзя было ни предвидеть, ни предупредить» (Ярославский, 1921: 5).

В связи с обрушившимся голодом Центральный комитет РКП(б) 17 июля 1921 г. направил всем членам партии специальное Обращение. «Голод, - говорилось в Обращении, - результат не только засухи, причина его в отставании аграрного сектора, низком уровне сельскохозяйственных знаний, архаичных формах севооборота, это и последствия войны и военной блокады, неугасающей борьбы помещиков, капиталистов и их слуг против нас».

В докладе о голоде в Киргизской (Казахской) республике, представленном в Москву Центральному комитету помощиголодающим при ВЦИК 30 апреля 1922 г., членом Президиума КирЦИК, «неслыханно резкий упадок земледельческих и скотоводческих хозяйств» в КССР объяснялся целым рядом причин. Одним из важнейших факторов, «создавших кошмарную картину голода в Кирреспублике», отмечали глубокий упадокэкономического положения, как земледельческого, так и скотоводческого хозяйства Республики. «Гражданские войны с 1917 по 1920 год, во время которых губернии КССР служили ареной военных действий, масса населения, вовлеченная в войну, была оторвана от плуга, лучший рабочий скот погиб, будучи загнан в степи, от безкормицы или употребления в пищу. Гибель скота особенно у киргизского степного населения от так называемого «Джута» (1920 г.), от недорода трав и почти полного отсутствия борьбы с эпизоотиями, объясняющейся недостаточностью средств», - отмечалось в докладе. В нем приводились следующие цифры убыли скота по сравнению с 1917 г.:

1917 г. - 29 700; 1920 г. -9 700; 1921 г. - 6 200.

Сокращение к 1917 г. в % отношению: 1920 г. - 67%; 1921 г. - 83%.

Другой причиной голода назывался неурожай хлебов. В докладе говорилось: «Русские и киргизские хозяйства Республики к весне 1922 г.оказались столь разрушенными и с таким ничтожнымзапасом производственных ресурсов, что если бы даже и не былонеурожая, всё равно значительные массы населения были бы обреченына голод» (ЦГА РК. Ф. 196. Оn. 1. Д. 40. Лл. 307-310; Новейшая история Казахстана, 1998: 137).

О первых признаках надвигающегося голода в Казахстане было известно руководству страны еще в конце 1920 года, например В. И. Ленин писал в своих записках: «Хлеб собирали под метлу. Ничего не осталось. Скотоводам надо помочь. Хозяйство разрушено войной. Пропаганда нужна...» (Ленин, 1981: 32, 35).

Признаки начала бедствия в указанном выше докладе в Москву казахстанские руководители характеризовали следующим образом: «Земледельческое население, как первый свидетель будущего урожая, убедившись, что благоприятных результатов от посева ждать не приходится, запасов хлеба или материальных ресурсов нет, стало быстро сниматься с постоянного места жительства, ликвидируя кое-как остатки хозяйств и обращаться в паническое бегство. Появление такого рода беженцев в городах, скопление на железнодорожных станциях и беспорядочные перемещения значительных караванов переселенцев в разных направлениях по КССР были показателем, что неизбежное бедствие началось. Усилились эпидемические заболевания, увеличилась детская беспризорность, одновременно с признаками голода начала развиваться холерная эпидемия, вскоре дошедшая до угрожающих размеров» (ЦГА РК. Ф. 196. Оn. 1. Д. 40. Лл. 307-310; Новейшая история Казахстана, 1998: 137).

В докладе отдела управления Атбасарского горуездного исполкома указывалось, что «западная, южная и восточная части уезда голодают, поступает масса ходатайств о снятии продналога и выдаче ссуды на продовольствие и на посев для будущего 1922 посевного года». В том же докладе даны сведения, что «среди киргизского населения Баганалинского и Средне-Аргынского районов развивается голод и продовольственной вопрос находится в самой острой форме» (СКГА. Ф. 1 Оп. 1. Д. 39. Л. 4 об.).

В номере губернской газеты «Мир труда» от 11 июня 1922 года Магжан Жумабаев писал: «С осени 1921 года наша Акмолинская губерния сделалась ареной смертного шествия немого царя. С тех пор киргизы нашей губернии на почве голода переживают те же испытанья и страданья, каковым в течение двух лет подвергнуты их братья в верхних губерниях Киргизской Республики». Эту картину голода увидел М. Жумабаев в Петропавловском и Кокчетавском уездах. По результатам поездки по этим уездам, он представил доклад , котором писал: «16 июля выехал в голодные западные волости Кокчетавского уезда для ознакомления с положением на местах и производства прикрепления. Был в Чунгурчинской, Карачинской, Мезгильской и Айыртавской волостях. Положение населения в выше указанных волостях действительно было катастрофическое. 90% населения питалось ягодами. Был очевидцем многих заболеваний на почве голода» (СКГА. Ф.1616. Оп.1. Д. 2. Л. 26).

К концу лета 1921 г. центральные органы власти все ещё не брали в расчёт то, что население Северо-Восточного Казахстана является зоной продовольственного кризиса и запрещали использоватьимеющееся продовольствие на удовлетворение минимальных внутренних потребностей. В телеграмме продорганам Киргизской области от 2 августа 1921 года за подписью В.И. Ленина говорилось: «[По] сведениям Наркомпрода Омска управление Кирпродкома самостоятельно, без санкции центра, даетнаряды [на] вывоз забронированного Совнаркомом для центра хлеба [из] Семипалатинской, Акмолинской [губерний] для внутригубернского потребления. Учитывая недопустимость такового использования хлеба, предназначенного [для] снабжения центра, в один [из] наиболее ответственных политических моментов, приказываю: Немедленно отменить наряды, данные [в] Акмолинскую, Семипалатинскую [губернии] для внутригубернского снабжения без санкции центра...» (Новейшая история Казахстана, 1998: 137).

В секретном докладе Кокчетавского уездного комитета от 12 декабря 1921 г. сообщалось: «Из Кривоозерного райкома уже в официальной сводке поступило еще более острое сообщение, в котором говорится, что в связи с развивающимся голодом появляются банды, именующие себя «махновцами». Население настроено враждебно. Голодные женщины толпой собираются около волисполкома и требуют хлеба или угрожают захватить ссыппункты. Таких примеров много» (СКГА. Ф.55 Оп. 1. Д. 28. Лл. 100, 100 об., 101 об.).

Однако, никакие факты о надвигающемся «голоде» в Акмолинской губернии не могли противостоять необходимости выполнения сдачи продовольствия государству, согласно установленной центральной властью «голодной» нормы.

В июне 1921 г. в Петропавловск постановлением Совнаркома за подписью Ленина был отправлен уполномоченный Народного Комиссариата продовольствия Тихон Пономаренко. Ему был придан статус заместителя Наркомпрода Киргизской (Казахской) АССР. Он организовывает сдачу крестьянами хлеба на государственные ссыпные пункты, вывозку его гужевым транспортом к линии Транссибирской магистрали, оказывает организационную поддержку строительству железной дороги Петропавловск-Кокчетав, предназначенной для той же цели. Ленин обязал Пономаренко еженедельно отчитываться лично перед ним о своей работе (Логачев, 2011: 110-123).

Для своевременного выполнения заданий Центра Пономаренко организует поголовную мобилизацию всего гужевого транспорта губернии на подвоз хлеба к железной дороге (на расстояние 400-500 вёрст). Вопреки официальному запрету ЦК РКП(б), он применяет метод принудительного товарообмена. Используя этот метод, к концу сентября продорганы заготовили по Акмолинской губернии 3,5 млн. пудов хлеба. Это впечатляющий результат, учитывая, что всего по стране к концу 1921 г. поступления хлебофуража по товарообмену составили 7 млн. пудов (Петропавловск, 1985: 105). Такое соотношение понятно: Сибирь еще оставалась хлебным краем, тогда как в Поволжье, в других районах России, на Украине начался страшный голод от неурожая.

20 октября 1921 г. Т.М. Пономаренко доложил председателю Совнаркома В.И. Ленину о выполнении боевого задания по вывозу хлеба.

Производительные силы крестьян на вывозке хлеба были подорваны, нормальный ход сбора нового урожая нарушен, и выполнение заданий Центра превращалось в борьбу крестьян за сохранение хотя бы семян для будущего посева весной 1922 г. Выполнение задания Ленина на 100 % было равносильно потере семенного фонда.

Завершив вывоз хлеба, заготовленного по продразверстке, Пономаренко должен был перейти к организации изъятия продналога. Для решения этой задачи был повышен его официальный статус: 1 сентября Ленин подписывает удостоверение Пономаренко в качестве уполномоченного высших органов государственной власти - ВЦИК, Совнаркома и Совета Труда и Обороны. Ему предоставляется право объединять работу всех местных органов Советской власти по усилению заготовительной деятельности продорганов. Кроме того, было дано предписание всем учреждениям, организациям и должностным лицам Республики оказывать ему всяческое содействие (Владимир Ильич Ленин, 1980: 272).

Оплата продовольственного налога стала непосильной задачей для хлеборобов. Понимая всю глубину надвигающейся катастрофы, местные партийные и советские органы нашли способ противодействия своеволию Центра: в октябре в ходе Всероссийской партийной чистки посланник Ленина Пономаренко был исключен из партии. Это стало основанием для ходатайства перед центральными органами об отзыве его из Петропавловска. Однако из Москвы уходит телеграфный приказ Пономаренко и губкому от имени замнаркомпрода Фрумкина: «Продолжать работу по-прежнему» (СКГА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 29. Л. 143).

25 октября губернское Продовольственное совещание постановило: «Слабость поступления продналога обусловливается помимо непреодолимых затруднений - состояния погоды и полного бездорожья - недостаточным напряжением сил местных Советских партийных организаций... Продналог должен быть выполнен ценою каких бы то ни было жертв со стороны Укомов и Советских организаций. Признать необходимым, при дальнейшем отсутствии массовой ссыпки хлеба, производство поголовной мобилизации на продфронт всего советского партийного аппарата. Организовать военно-продовольственную дружину, предложив Губпрофсовету первоначально в минимальном размере дать для этой цели сто пятьдесят человек из местных сил - членов профсоюзов» (СКГА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 36. Л. 24).

В тот же день издан приказ губисполкома, регулирующий открытую продажу и обмен продуктов, при этом частным лицам безусловно воспрещалась торговля предметами государственной монополии в виде промысла или в размере, превышающем личное потребление(СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 48. Л. 50).

29 октября было отменено военное положение в Акмолинской губернии, связанное с выполнением «боевого задания» по вывозу хлеба (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 7. Л. 229).Однако экономическая и политическая обстановка в губернии продолжала ухудшаться. Кроме напряжения крестьян, вызванного мобилизацией на транспортные работы, возникали дополнительные сложности из-за массового наплыва голодающих из Поволжья и Центральной России.

Ко второй половине 1921 года, по сведениям Акмолинского губисполкома, на территории губернии контингент голодающих, как беженцев Поволжья, так и местных составил 440 тыс. человек. Так, в Акмолинском уезде число таковых составляло 66,5 тыс. человек, Атбасарском уезде – 110 тыс., Кокчетавском уезде – 115 тыс. человек, Петропавловском уезде – 150 тысяч человек (СКГА. Ф. 55. Оп. 3. Д .26. Л. 56 об.).

В госсводке Акмолгубчека от 29 октября 1921 г. дается анализ состояния дел в Кокчетавском уезде: «Отношение крестьян к Соввласти, Коммунистической партии на отчетный период заметно ухудшается. Идет неимоверное скопление переселенцев, как в городе, так и во всем уезде, которые, не имея прожиточного питания и отсутствие помощи со стороны властей, осаждают население таборами и развивают воровство. Отношение служащих и рабочих ввиду неснабжения продпайком, а также неурегулирования вопроса о ставках, настроение таковых заметно ухудшается. Влияние других партий не наблюдается, но заметна за данный период усиленная агитация в южной части уезда. Чистка РКП в городе происходит удовлетворительно. Продналога поступило ничтожное количество. Для продуктивности сбора продналога брошено 15 ответственных работников... Существует рынок, но специальных цен нет, идет обмен на хлеб, который и увозится в другие уезды и даже губернии» (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 99. Л. 49).

1 ноября Губернское экономическое продовольственное совещание слушало доклад председателя Кокчетавского уисполкома Жукова об экономическом положении в ходе поступления продналога. «От засухи осталась не поражена только южная часть уезда. Пшеницы собрано в среднем 5 пуд. с десятины, а овес и ячмень погибли. В настоящее время возбуждено ходатайство о сложении с 16-ти волостей продналога... 78 000 населения совершенно не имеет хлеба и нуждается в помощи, а кирнаселение можно считать почти полностью голодным. По 20 октября продналога поступило чуть больше 25 000 пуд., [тогда как] причиталось поступления около одного миллиона. В северном районе урожая совершенно нет, оттуда идет переселение в другие места и пару быков продают за 15 п. хлеба. Кроме того, в Кокчетавском уезде имеется около 90 000 приезжих переселенцев из голодающих губерний... Старых запасов в Кокчетавском уезде совершенно нет. Для прокормления населения уезда получается дефицит в 1 800 000 пудов. Кроме того, для обсеменения полей необходимо два миллиона пудов. Начавшаяся голодовка проявляется в таких действиях, что в исполком жены красноармейцев, а также вообще беднота приводят детей и бросают. В некоторых селах наплыв переселенцев превышает нормальное население и голодные переселенцы занялись кражами, а потому отношение переселенцев с коренным населением обостряется. Служащие находятся в самом критическом положении: сняты с продпайка и авансов не получают. По причине засухи киргизское население совершенно не заготовило кормов для скота, и скот обречен на голодную гибель. Киргизы стали угонять скот в Атбасарские степи и транспорт совершенно разрушился» (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 28. Л. 77).

В ноябре в Петропавловск прибыла Чрезвычайная полномочная комиссия КирЦИКа и Киробкома РКП(б) во главе с председателем Кирсовнаркома Мурзагалиевым. 13-го числа председатель губисполкома Казбеков оправдывался перед комиссией, что у местных органов власти нет возможности заниматься обустройством жизни местного населения, потому что все оргработники в течение полугода заняты на хлебозаготовках для Центра. «В апреле месяце с. г. после приема 4 уездов от Омской губернии образована Акмолинская губерния, назначен губревком. Только что начали работать губотделы, как из центра посыпались боевые задания по вывозке хлеба, а потому большинство работников было брошено на продфронт. В результате этой усиленной работы вывезено в центр более 2 млн. пудов хлеба. Окончив работу по вывозке хлеба, губревком принялся за подготовку к взиманию продналога» (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 7. Л. 255-256).

Этот непрерывный поток выкачиваемого хлеба ставил под угрозу возможность нормального проведения весенней посевной. 16 ноября на заседании Акмолинского губисполкома председатель Губпродкома Патрикеев сообщал: «Губпродкому предъявлено дать по продналогу центру 2 000 000, и эта цифра вряд ли будет собрана. Затем нужно принять во внимание снабжение воинских частей и т. д. приблизительно 500 000 пудов, а потому ясно, что посевкампания потерпит крах» (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 28. Л. 62 об).

Руководитель губземотдела Ильсъян информировал, что семенная ссуда была вывезена в Акмолинской губернии летом и повторно брать с крестьян нельзя, поэтому за семенным материалом командированы люди в северные губернии России (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 7. Л. 254 об.).

Местные власти, в меру своих возможностей, пытались помочь населению. Специальная комиссия Акмолгубпродкома по рассмотрению ходатайства граждан волостей Петропавловского уезда постановила «вполне возможным освободить их от уплаты хлебного налога в текущем 1921 году» (СКГА. Ф. 930. Оп. 1. Д. 3. Л. 80).

Северный Казахстан, относился у районам, на который Москва продолжала возлагать надежды на спасение голодающего Поволжья. В информационном докладе Кокчетавской уездной комиссии помощи голодающим Акмолинской губернии от 17 декабря представлена ужасающая картина положения «В Кокчетавском уезде населения обоего пола числится: оседлого русского 271 521 душа и кочевого киргизского 88 067 душ, а всего 389 088 душ. Наплыв беженцев из голодающих местностей Поволжья не менее 90 тыс. душ. Урожай 1921 года в Кокчетавском уезде вследствие засухи оказался неблагоприятным, а кроме того, совершенно погибло от заморозков, градобития, невсхожести и большая часть пострадала от кобылки, всего 173 841 десятин. Следовательно, из всего посева 283 375 десят. осталось 169 534 десят., с которых собрали урожай... Урожаев хлеба прошлых лет в Кокчетавском уезде после разверстки и выкачки такового за 1920 и 1921 гг. не осталось ничего... Из всего вышеизложенного видно, что сбор продналога с доведением до 100 % совершенно не выполним.

Население уезда еще с июля и августа начало оставлять свои насиженные места и целыми десятками домохозяев со всеми своими семействами и мертвым инвентарем переселяются в Акмолинский и Атбасарский уезды, где урожайность считается выше Кокчетавского уезда, а также немало выехало в Семиречье и на Украину. Согласно приказу о прекращении свободного оборота хлеба почти одновременно были выставлены заградпосты и хлеб у граждан, заготовивших хлеб и возвращающихся обратно к местам своего жительства, на пути стал отбираться, что вызвало недовольство и даже враждебное отношение к этим мероприятиям...

Представляется ясная картина, что на Кокчетавский уезд надвигается страшный враг голод, к весне он станет во весь свой рост, и бедствие будет то же самое, какое в настоящее время царит в Поволжье, имеется достаточно сведений, что граждане северной, северо-западной и западной сторон уезда в целом ряде волостей и селений питается суррогатами, состоящими из березовой коры, березовых почек, ивовой коры, лебеды, сена, глины, соломы, мякины и проч. с примесью от четверти до одной восьмой хлеба на фунт суррогату. Скот также убивается для питания, как гужевой, так и рабочий... Достаточно случаев на почве голодовки всевозможных краж скота, хлеба из амбаров и мельниц, а также убийств граждан, везущих хлеб, с целью воспользоваться им.

Имеются случаи смерти, как в городе, так и уезде на почве голода. Истощенных от голода насчитываются не сотни, а тысячи лиц... Волисполкомы и сельсоветы находятся в таком положении, что оставляют учреждения, уходят со службы, ибо не в силах переносить тех стонов и криков, которые им изливаются голодающими. На доклад Предуисполкома Жукова на Губэкономсовещании 1 ноября Губернский центр не обратил внимания... Представляя такую картину, уездная Комиссия голодающих вступает с ходатайством пред Губкомиссией о признании Кокчетавского уезда голодающим, а самую комиссию переименовать из Компомгола Поволжья в комиссию помощи от голода местного населения» (СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 28. Л. 73, 74).

6 июля 1922 г. постановлением Красного каравана КирЦИК Атбасарский уезд был признан голодающим, так как голодающих насчитывалось свыше 100 000 киргизского и русского населения. Вследствие этого было принято решение отменить государственный продналог с урожая 1921 года и ходатайствовать перед ВЦИК Советов об утверждении данного постановления (Каражанов, Такенов, 1998: 150).

Ситуация, сложившаяся в Акмолинской губернии в докладе о деятельности ЦК Помгол при КазЦИКе описывалась следующим образом: «Комиссия по организации помощи голодающим в Акмолинской губернии способствовала созданию в уездных городах Кокчетаве, Атбасаре, Акмолинске специальных комиссий по организации помощи голодающим, которые в свою очередь организовали волостные комитеты помощи голодающим. С 1 мая по 15 июля 1922 года число голодающих в Акмолинской области колеблется от 400 тыс. до 450 тыс. Поступившие сведения с мест отмечают, что положение населения катастрофическое. Так, например, в уездах Петропавловском, Кокчетавском, Моганалинском и Аклинском районах Атбасарского уезда население уже обречено на голодную смерть. Местами люди питаются суррогатами и падалью, есть случаи людоедства» (ЦГА РК. Ф-Р. 320. Оп. 1. Д. 36. Л. 60). Несмотря на эти донесения, Акмолинская губерния официально так и не была признана голодающей. К ней, наоборот, были прикреплены для получения помощи Башкирская республика и Кустанайская губерния (Северо-Казахстанская область, 1957: 57).

Заключение. Несомненно, следует выделить целый комплекс причин голода 1921 – 1922 гг. К ним относятся засуха и вызванный ею неурожай, джут, Первая мировая и гражданская войны, приведшие к разрухе и, наконец, отсталость сельского хозяйства. За период гражданской войны (1917 - 1920 гг.) у крестьян исчезли все запасы, которые традиционно делались на период стихийных бедствий. Более того, с первых дней этой войны преследовал голод, усугубившийся после засухи 1921 г., в стране просто не оказалось продовольствия, которое позволило бы пережить лихолетье. Однако в большей степени голоду в Северном Казахстане способствовало интенсивное выкачивание хлеба, мяса и других видов продовольствия в период военного коммунизма. Замена продразверстки продналогом не улучшила в первые годы нэпа положение крестьян и казахов-кочевников.

Несмотря на объявление декрета о продналоге, продолжалось взимание продразверстки, которая приводила в некоторых местностях к тому, что не хватало зерна для посева. Сохранялась разверстка на мясо, яйца и другие продукты, гужевая повинность. Несмотря на декларирование нового экономического курса, методы его проведения оставались по-прежнему насильственными. Для сбора продналога продолжали использоваться воинские части и продотряды. Для разоренного войнами и неурожаем и джутами крестьянского хозяйства и казахского аула величина продналога оказывалась непомерной. Зачастую она, как и продразверстка, не соответствовала реальным возможностям населения региона. Таким образом, главным фактором развития голода в таких хлебных районах края, как Северный Казахстан явились политико-экономические мероприятия Советского государства.

Казахское население, которое нередко переживало периоды джута, впервые столкнулось с голодом такого большого масштаба. Голодала подавляющая масса казахского кочевого населения. Ситуация усугублялась неконтролируемым притоком беженцев из голодающих районов Поволжья. Мероприятия, проводившиеся советскими и партийными органами Казахстана в период голода 1921−1922 гг., не способствовали улучшению экономического положения голодающих районов.

Список источников и литературы:

Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 11. Июль-ноябрь 1921. – М.: Политиздат, 1980.  – 783 с.

Геллер М.Я. О голоде, хлебе и советской власти // Приложение к репринту бюллетеня Помощь. № 1-3. 1921. – Лондон: OPI, 1991. – 4 с.

История Казахстана (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах. Т. 4. – Алматы: Атамұра, 2009. – 768 с.

Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». - М.: Наука, 1988. – 305 с.

Кабанов В.В. Пути и бездорожье аграрного развития России в XX веке // Вопросы истории. 1991. № 2. – С. 39-45.

Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. – М.: Наука, 1991. – 487с.

Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье: опыт современного изучения проблемы: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. – М., 1997. - 31 с.

Қариева Т.А. Семей губерниясындағы ашаршылық жəне оның салдары (1921-1922 жж.): тарих ғылымының кандидаты... дис. авторефераты: / Қариева, Т. А. – Алматы, 2010. - 30 б.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 53. Письма. Июнь – ноябрь 1921. - М.: Политиздат, 1970. – 546 с.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 42 (Ноябрь 1920 - март 1921). – М.: Изд-во полит. литер., 1981. - 606 с.

Логачев В.А. Дело уполномоченного Наркомпрода Т.М. Пономаренко. 1921-1922 гг. // Вопросы истории. Декабрь 2011. № 12. – C. 110-123.

Мардаровский Н.И. Голод в Киргизии и борьба с недородами / Н.И. Мардаровский, Киргизская ССР, С.-х. агиткомиссии Кирглавполитпросвета. – Оренбург: Типо-литография, 1922. – 29 с.

Новейшая история Казахстана: Сб. док. и материалов. Т. 1 (1917-1939 гг.) / Сост.: К. Каражанов, А. Такенов. – Алматы: Санат, 1998. – 304 с.

Петропавловск. Серия: История городов Казахстана. – Алма-Ата: Наука, 1985. – 208 с.

Поляков Ю.А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. – М.: Наука, 1967. – 519 с.

Поляков Ю.А. 1921-й: победа над голодом. - М., Политиздат, 1975. – 112 с.

Прокопович С.Н. Народное хозяйство СССР. Монография: Т. 1-2. – Т. 1. – Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1952. – 397 с.

Радек К. Б. Голод в России и капиталистический мир / Карл Радек; Рос. Социалистич. Совет. Федератив. Респ. - М., 1921. – 12 с.

Северо-Казахстанская область в 1917-1957 гг. Сборник статей. – Алма-Ата: Казгосиздат, 1957. - 155 с.

Северо-Казахстанский государственный архив (СКГА). Ф. 1. Оп. 1. Д. 29.

СКГА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 36.

СКГА. Ф. 1 Оп. 1. Д. 39.

СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 48.

СКГА. Ф. 55. Оп. 3. Д .26.

СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 7.

СКГА. Ф.55 Оп. 1. Д. 28.

СКГА. Ф. 55. Оп. 1. Д. 99.

СКГА. Ф. 930. Оп. 1. Д. 3.

СКГА. Ф.1616. Оп.1. Д. 2.

Струве П. и др. Голод. Приложение к журналу «Русская мысль». № 8-9, 1921 г. – София: Придворная типография, 1921. – 40 с.

Троцкий Л.Д. Петля вместо хлеба. Как американцы спасают голодающих. Л. Троцкий о миссии Гувера. - Пенза: Изд-е Пензенского губкома, 1921г. – 32 с.

Шмидт В. Трагедия Казахстана 1921-1922 годов: голод и его последствия // Восточный архив. 2018. № 1 (37). – С. 40-50.

Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 196. Оп. 1. Д. 40.

ЦГА РК. Ф. Р-320. Оп. 1. Д. 36.

Ярославский Е.М. Почему у нас в России голод и как с ним бороться? (Простая беседа с крестьянами). – Самара, 1921. – 14 с.

References:

VladimirIlyichLenin: Biograficheskayakhronika[VladimirIlyichLenin: ABiographicalChronicle]. T. 11. July-November 1921. – Moscow: Politizdat, 1980. – 783 p. [in Russian]

Geller M.YA. O golode, khlebe i sovetskoy vlasti [On hunger, bread and Soviet power]. Supplement to the reprint of the bulletin Help, No. 1-3, 1921. – London: OPI, 1991. – 4 p. [in Russian]

Istoriya Kazakhstana (s drevneyshikh vremen do nashikh dney) [History of Kazakhstan (from ancient times to the present day)]. In five volumes. T. 4. – Almaty: Atamura, 2009. – 768 p. [in Russian].

Krest'yanskoye khozyaystvo v usloviyakh «voyennogo kommunizma» [Peasant farming in the conditions of "war communism"].– Moscow: Nauka, 1988. – 305 p. [in Russian].

Kabanov V.V. Puti i bezdorozh'ye agrarnogo razvitiya Rossii v XX veke [Ways and impassability of the agrarian development of Russia in the XX century]. Questions of history. 1991. No. 2. – Р. 39-45. [in Russian].

Kondrat'yev N.D. Rynok khlebov i yego regulirovaniye vo vremya voyny i revolyutsii [The bread market and its regulation during the war and revolution].– Moscow: Nauka, 1991. – 487 p. [in Russian].

Kristkaln A.M. Golod 1921 g. v Povolzh'ye: opyt sovremennogo izucheniya problem [The famine of 1921 in the Volga region: the experience of modern study of the problem]. Abstract of the dissertation of the candidate of historical sciences. – Moscow, 1997. – 31 p. [in Russian].

Qarïeva T.A. Semey gwbernïyasındağı aşarşılıq jəne onıñ saldarı (1921-1922 jj.) [Famine in the Semipalatinsk Gubernia and its consequences (1921-1922)].Abstract of the dissertation of the candidate of historical sciences. – Almaty, 2010. – 30 p. [in Kazakh].

Lenin V.I. Polnoye sobraniye sochineniy [Complete collection of essays. Fifth edition]. T. 53. Letter. June-November 1921. – Moscow: Politizdat, 1970. – 546 p. [in Russian].

Lenin V.I. Polnoye sobraniye sochineniy [Complete collection of essays. Fifth edition].T. 42 (Noyabr' 1920 - mart 1921). – Moscow: Politizdat, 1981. – 606 р. [in Russian].

Logachev V.A. Delo upolnomochennogo Narkomproda T.M. Ponomarenko. 1921-1922 gg. [The case of the authorized Narkomproda TM Ponomarenko. 1921-1922]. Questions of history. 2011. No. 12. – Р. 110-123. [in Russian].

Mardarovskiy N.I. Golod v Kirgizii i bor'ba s nedorodami [Hunger in Kyrgyzstan and the struggle with the poor]. N.I. Mardarovsky, Kyrgyz SSR, Agricultural’s agitation commission of the Kyrgyz Main Department of Political Enlightenment. – Orenburg: Tipo-lithography, 1922. – 29 p. [in Russian].

Noveyshaya istoriya Kazakhstana: Sb. dok. i materialov. [Contemporary history of Kazakhstan: Collection of documents and materials]. T. 1 (1917-1939). Compiled by K. Karazhanov, A. Takenov. – Almaty: Sanat, 1998. – 304 p. [in Russian].

Petropavlovsk. Seriya: Istoriya gorodov Kazakhstana [Petropavlovsk. Series: History of the cities of Kazakhstan].– Alma-Ata: Nauka, 1985. – 208 p. [in Russian].

Polyakov YU.A. Perekhod k NEPu i sovetskoye krest'yanstvo [Transition to NEP and Soviet peasantry]. –Moscow: Nauka, 1967. – 519 p. [in Russian].

Polyakov YU.A. 1921-y: pobeda nad golodom [1921: Victory over the famine]. – Moscow: Politizdat, 1975. – 112 p. [in Russian].

Prokopovich S.N. Narodnoye khozyaystvo SSSR [People's economy of the USSR]. Monograph: Т. 1-2. Т. 1. – New York: Chekhov Publishing House, 1952. – 397 p. [in Russian].

Radek K.B. Golod v Rossii i kapitalisticheskiy mir [Hunger in Russia and the Capitalist World]. Carl Radek; Russian Socialist Council of the Federal Republic. – Moscow, 1921. – 12 p. [in Russian].

Severo-Kazakhstanskaya oblast' v 1917-1957 gg. [North-Kazakhstan region, 1957 - North-Kazakhstan region in 1917-1957]. Collection of articles. – Alma-Ata: Kazgosizdat, 1957. – 155 p. [in Russian].

Severo-Kazakhstanskiy gosudarstvennyy arkhiv (SKGA) [North Kazakhstan State Archives]. F. 1. Op. 1.D. 29.

SKGA. F. 1. Op. 1. D. 36.

SKGA. F. 1 Op. 1. D. 39.

SKGA. F. 55. Op. 1. D. 48.

SKGA. F. 55. Op. 3. D .26.

SKGA. F. 55. Op. 1. D. 7.

SKGA. F.55 Op. 1. D. 28.

SKGA. F. 55. Op. 1. D. 99.

SKGA. F. 930. Op. 1. D. 3.

SKGA. F.1616. Op.1. D. 2.

Struve P. i dr. Golod. [Hunger]. Application to the magazine "Russian Thought". № 8-9, 1921. – Sofia: Pridvornaya typography, 1921. – 40 p. [in Russian].

Trotskiy L.D. Petlya vmesto khleba. Kak amerikantsy spasayut golodayushchikh. О missii Guvera [Loop instead of bread. As Americans save the hungry. About Mission Hoover].– Penza: Izd-ye Penzenskogo gubkoma, 1921. – 32 p. [in Russian].

Shmidt V. Tragediya Kazakhstana 1921-1922 godov: golod i yego posledstviya [Schmidt W. The tragedy of Kazakhstan in 1921-1922: hunger and its consequences].Eastern Archive. 2018. No. 1 (37). – Р. 40-50. [in Russian].

Tsentral'nyy gosudarstvennyy arkhiv Respubliki Kazakhstan (TSGA RK) [Central State Archive of the Republic of Kazakhstan]. F. 196. On. 1.D. 40.

TsGA RK. F-R. 320. Op. 1.D. 36.

Yaroslavskiy Ye. M. Pochemu u nas v Rossii golod i kak s nim borot'sya? (Prostaya beseda s krest'yanami) [Why do we have hunger in Russia and how to fight with it? (Simple conversation with peasants)].– Samara, 1921. – 14 p. [in Russian].

ҒТАМР 03.20.55

1921-1922 ЖЫЛДАРДАҒЫ АҚМОЛА ГУБЕРНИЯСЫНДАҒЫ АШАРШЫЛЫҚ

Г.Т. Каженова¹

¹Тарих ғылымдарының кандидаты, Л.Н. Гумилев атындағы ЕҰУ-дың доценті. Қазақстан, Нұр-Сұлтан.

Аңдапта. Мақала Ақмола губерниясындағы аштықты зерттеуге арналған. 1921-1922 жылдардағы аймақтың экономикалық және саяси жағдайы талданады. Ең алдымен ауыл шаруашылығындағы дағдарысқа, артынан ашаршылыққа әкеліп соқтырған себептердің бірнеше жылдар бойы қалыптасқандығы көрсетілген. Азамат соғысы жылдары бұл аймақ әскери қимылдар алаңына айналды. Жылдар бойғы апаттар мен бүліншіліктердің зардабы және құрғақшылық пен астықтың шықпай қалуы егін мен мал шаруашылығын тұралатып тастады.Алайда ашаршылықтыңнегізгі себебі большевиктердің халықтан ауылшаруашылық өнімдерін тартып алу бағытында жүргізілген саяси және экономикалық шаралары еді. Азық-түлік салғырты және оның орнына енгізілген азық-түлік салығы нормасының асыра енгізілуі шаруа қожалықтары мен қазақ ауылдарының күйреуіне әкеліп соқтырды және Солтүстік Қазақстанда ашаршылықтың өршуінің негізі факторы болды. Еділ бойындағы аштықтан қашқан босқындардың ағыны мен эпидемиялық аурулар жағдайды одан әрі ауырлата түсті. Халықтың апатты жағдайы туралы биліктің орталық органдарына жеткізілген мәліметтерге қарамастан, Ақмола губерниясы ресми түрде ашаршылық жағдайын мойындаған жоқ. Жергілікті билік өкілдері апатты дер кезінде бағамдай алмады.

Түйін сөздер: 1921-1922 жж. ашаршылық, Солтүстік Қазақстан, Ақмола губерниясы, Кеңес үкіметінің азық-түлік саясаты, азық-түлік салғырты, босқындар.

IRSTI 03.20.55

THE FAMINE OF 1921-1922 IN AKMOLA GUBERNIA

G.T. Kazhenova¹

¹Candidate of Historical Sciences, L.N. Gumilyov Eurasian National University. Kazakhstan, Nur-Sultan.

Annotation. The article is devoted to the study of famine in the Akmola Gubernia. The economic and political situation in the region in 1921-1922 is analyzed. It demonstrates that the reasons that led to a crisis in agricultural production and then to the famine accumulated over a number of years. During the civil war the region was an arena for military operations. Weakened by years of disaster and devastation, agricultural and cattle-breeding farms could not withstand drought and crop failure. However, the main reason for the outbreak of the famine was the political and economic measures of the Bolsheviks related to expropriation of agricultural products from the population. The overstated norms of the prodrazvyorstka and the prodnalog that replaced it led to devastation of the peasant farm and the Kazakh aul which was the main factor in the development of the famine in Northern Kazakhstan. The situation was aggravated by the uncontrolled inflow of refugees from the starving Volga region and epidemic diseases. Despite reports to the central authorities about the catastrophic situation of the population, Akmola Gubernia was never officially declared starving. Local authorities belatedly estimated the size of the disaster.